фл.семафором циклон

исполнить цепочку-на главную в кубрик-на 1 стр.
  • главная
  • астрономия
  • гидрометеорология
  • имена на карте
  • судомоделизм
  • навигация
  • устройство НК
  • памятники
  • морпесни
  • морпрактика
  • протокол
  • сокровищница
  • флаги
  • семафор
  • традиции
  • морвузы
  • моравиация
  • мороружие
  • словарик
  • кают-компания



  • Необычайные природные явления
    в VIII - начале XX века

    (часть 2)

     




    Переход от климатического оптимума
    к малому ледниковому периоду

     

     


           Русские летописи дают возможность проследить, как на Руси в целом и в ее отдельных землях проявилось постепенное похолодание, начавшееся в Европе после 1200 г.
    Судя по новгородским летописям, XIII столетие началось дождями, которые непрерывно шли в течение всего лета. В Новгородской земле был голод. В 1203 г. наступили жестокие морозы («зима бысть люта»). В следующем году вспыхнула эпидемия: «...изомроша кони в Новгороде и по селам, яко нелзе бяше пойти смрады никуда же». Спустя восемь лет засуха охватила Ливонию, Эстонию и Северо-Восточную Русь. Бушевали пожары, гибли посевы. Только в Новгороде сгорело 4300 дворов. Ростов Великий пострадал еще сильнее. В нем почти не уцелело ни хором, ни церквей. И как следствие — «глад был велик» не только на Руси, но и во всей Прибалтике. Хлеб необычайно вздорожал. Люди ели собак, многие умирали от голода. Засуха имела место в 1214 г. Судя по Летописцу Переяславля Суздальского, она привела к великому голоду в Северо-Восточной Руси, где «много зла сотворися». Далее отмечается, что люди ели дубовую кору, мох, толкли солому, а «мяса и конину едяху и в великое говение, и много людин тогда изомроша от голода». По мнению М. А. Боголепова, голод продолжался в течение двух лет подряд и охватывал как центральные, так и северные земли Руси, включая владения Новгорода Великого. В 1224 г. на всей Руси от Киева до Новгорода установилась знойная, ведренная погода. Горели леса и торфяники. По словам летописи, «бысть страх и ужас на всех». Неурожаи отмечались повсеместно. После трех сухих лет наступил год чрезвычайной увлажненности. Весной всюду отмечалось высокое половодье. В начале августа начались сильные дожди, которые продолжались до середины октября. Все это время «не видяхом свете дни. Рожь не родилася». Люди не могли ни добыть сена, ни обработать нив.
           Сразу несколько экстремальных природных явлений наблюдали иноки в 1230 г.: 3 мая «потрясеся земля» в Киеве, Переяславле, Владимире, Новгороде. В Киево-Печерской лавре церковь св. Богородицы распалась на четыре части. Одновременно рухнула трапезная, где были приготовлены на обед «яства и питие». В Переяславле Русском «разседеся на двое» церковь св. Михаила. Через неделю отмечены «знамения в солнце», а 14 мая солнце «погибло», а с неба сошло огненное облако и опустилось «над ручьем Лыбядь» в Киеве. Но гораздо ощутимее для жителей Руси было ненастье. Лето было очень холодным, а 14 сентября мороз «изби обилье» по всем русским землям. «кроме Киева». От голода погибло в Новгороде более 3 тыс. человек, а в Смоленске в братских могилах было похоронено 32 тыс. человек. «Великое горе» продолжалось около четырех лет.
           В первую треть XIII в., таким образом, наблюдается одна из самых продолжительных группировок особо опасных природных явлений. обусловивших 17 голодных лет. Из них два голода продолжались по нескольку лет. В 1214—1216 гг. и особенно в 1230—1233 гг., т. е. перед самым татарским нашествием, численность населения Руси резко сократилась. Население некоторых городов почти полностью вымерло (Смоленск). Большие потери в людях понесли от голода города Северо-Восточной Руси, особенно Владимир и Суздаль. Меньше всех пострадали Киев и Новгород Великий.
           Повышенная экстремальность метеорологических явлений в первые 30 лет XIII в. на первый взгляд подтверждает выводы о постепенном ухудшении климатических условий. Однако в природе, вероятно, все обстояло гораздо сложнее. После катастрофического 1230 г. на протяжении почти 20 лет русские летописцы отмечают только солнечные и лунные затмения и умалчивают о необычайных метеорологических явлениях. Очень мало их отмечено и в западноевропейских хрониках.


           В середине XIII в. новые бури и вместе с ними новые невзгоды обрушиваются на Русь, земля которой стонет и огнем горит от набегов татарских полчищ.
    В 1251 г. на Новгородскую землю и, вероятно, в другие области страны пришли летом необычайно обильные дожди и потопили весь хлеб и все сено на пожнях. Наводнением снесло Великий мост в Новгороде. Затем еще одна беда: осенью «поби мраз все обилие».
    Потом следует передышка в несколько лет. Особенно благоприятным в природном отношении был 1254 г., когда летописец отметил: «Добро бяше христьянам».

           После того как летом 1259 г. имел место заморозок, летописцы на протяжении более десяти лет не отмечают никаких экстремальных явлений, кроме затмения луны и солнца, полярных сияний. В начале 70-х гг. из-за дождей голод охватывает всю Европу и Русь, о чем известно из летописей, западных хроник и «Слова Серапиона Владимирского». В 1279 г., по словам Ипатьевской летописи, был голод по «всей земле», в том числе и «в Руси, и в Ляхох, и в Литве, и в Ятвязя».
           В последнюю четверть XIII в. число экстремальных метеорологических явлений значительно возрастает. Бушуют бури, во время которых гибнет множество людей и скота (1280, 1299, 1300 гг.). Ураганные порывы ветра поднимают в воздух многие дворы и уносят их «вместе с людьми и всем бытом». Лютуют зимние холода (1281, 1283, 1284 гг.), весной и летом реки выходят из берегов (1290,1291, 1300 гг.). В конце лета или в начале осени морозы «побивают все обилие» (1291 г.). В 1298 г. на Руси снова горят леса и поля. Вместе с засухой начинается
    эпизоотия («мор на скот»), а затем «великая нужда в народе».
     

           Таков ход русской погоды в XIII столетии. В этом веке число экстремальных природных явлений несколько сокращается. Особенно стабильными погодные условия были в начальные годы татарского нашествия.
    XIV столетие началось «зело великими» бурями. Ураганными порывами ветра «драло дубье», сносило с основания храмы и дворы. От дождей великих страдали посевы и сенокосы. Вероятно, теплой бесснежной зимой 1303 г. погибли озимые посевы. «Не добыша люди хлеба», — отмечено в новгородских, псковских и других летописях. Была необычайная дороговизна, «туга велика и печаль».
           В 1306 г. шли великие дожди на Руси, а следующим летом, как отмечено в Русском хронографе, был великий голод в Чехии от «великия засухи». Голод и эпидемия имели место в Русской земле в 1308 г., когда отмечались обильные дожди. Об этом свидетельствует Троицкая летопись, где под 1309 г. имеется запись о том, что после шести лет великих дождей наступила знойная погода и вместе с ней засуха (331, 353). К тому же на людей обрушилась «другая казнь — пришла мышь и поела и рожь, и пшеницу, и овес, и всякое жито» (29, 30). Цены на хлеб резко подскочили, и был «глад крепок по всей земле русской», который продолжался не менее трех лет и сопровождался эпидемией, и поэтому вряд ли можно согласиться с историком В. .Пешковым, утверждавшим, что стихийное бедствие, обрушившееся на русский народ, «не было слишком значительно» (285, 24). Тем более что в летописях особо подчеркнуто, что голод «был крепок по всей Русской земле». Следовательно, речь идет не только о Московской, но и о Новгородской и Псковской землях, где отмечены грабежи «на почве сильного голода». Нападения на «чужие имения» продолжались два года.
    Столь же роковые последствия повлек за собой возврат холодов летом 1314 г., когда мороз «изби всяко жито». Цены на хлеб резко подскочили. Зобница жита стоила 5 гривен, что равнялось примерно 50 серебряным рублям середины XIX в. Лютая дороговизна продолжалась несколько лет («много время»). Великий голод в те же годы отмечен в Эстонии, Латвии и Литве.
     

           Западнорусские летописи сохранили свидетельство о немилостивом лете 1320 г. (вероятно, чрезвычайные дожди) и о великом двухлетнем голоде, который охватил Польшу, Литву и Русскую землю. Отмечены многочисленные случаи людоедства и гибель множества народа. В Новгороде в это время свирепствовала эпидемия, возможно вызванная тем, «что люди ели коренья и другие малосъедобные произрастания». Для Смоленской земли очень тяжелым выдалось лето 1322 г., когда шли дожди и держались холода. Погиб урожай овощей и плодов. Вероятно, имел место и недород «жита». Наступившая вслед за ненастьем зима оказалась необычайно суровой, с великими морозами. Согласно западноевропейским источникам, замерзало не только Балтийское, но н Адриатическое море. Следующей зимой сильные холода повторились. Стихийные бедствия почти непрерывно потрясали Западную Европу с 1310 по 1328 г.


           В первую четверть XIV в. преобладали дожди, имели место возвраты холодов. Лишь в самом конце этой четверти, как и в три предыдущих столетия, имела место засуха. В летописях отмечена «великая сухмень» в 1325 г. Выгорели леса и торфяники. Погибли посевы и сено на пожнях. Иссякли многие водные источники. Начался голод, который продолжался и в следующее лето. В Новгороде вспыхнул мятеж.
    Спустя пять лет засуха повторилась. Она сопровождалась пожарами. Затем вспыхнула эпидемия, которая, вероятно, была следствием голода.
           Необычайная дороговизна и «глад хлебный» отмечены в 1332 г. По мнению Н. М. Карамзина, «скудота всякого жита» была обусловлена тем, что по причине необычайных дождей люди не могли убрать рожь и она проросла в копнах («рослая рожь»).
           Однако в летописях отмечено, что была «меженина велика» во всей Русской земле. Слово «меженина», согласно словарю Даля, означает «засуха». В таком понимании слово «меженина» употребляют и летописцы. Но не исключено, что в отдельных случаях «меженина» означает великие трудности и общенародные лишения, обусловленные, как правило, природными явлениями.
    На протяжении второй и третьей четверти XIV в. летописцы зарегистрировали 12 засух, из которых 8 поразили всю Русь. Во время «зноя и жар великих» погорели Москва, Новгород, Псков, Юрьев (Тарту), Вологда, Витебск, Торопец, Владимир, Смоленск, Тверь, Кашин, Суздаль, Торжок, Нижний Новгород. Особенно сильный пожар отмечен в Новгороде в 1340 г. во время урагана. Сгорело 50 церквей и 70 человек. Люди «мнили», что наступил конец света. Много людей утонуло в Волхове. Засухи наблюдались и в два следующих лета и сопровождались эпидемиями и эпизоотиями.
    Необычайная жара, стоявшая на Руси в 1364 г., привела к гибели посевов. Еще более тяжелым оказалось следующее лето. По словам Никоновской летописи, «солнце бысть аки кровь, и по нем места черны, и мгла стояла. С поллета и зной и жары бяху велицы, лесы и болота и земля горяше, и реки пересохша, иные же водные места до конца исохоша и бысть страх велик и ужас на всех человецех и скорбь великая» (9,11, 4). Знойная погода стояла фактически с 1363 по 1368 г. В последний год «мгла стояла 3 месяца». Было так жарко, что рыба гибла в реках.
     

           В 1371 г. отмечена еще более великая сухмень. Землю окутал дым горевших лесов и пожарищ. Люди «за едину сажень» не видели друг друга. Медведи, волки и лисицы искали убежища в городах и селениях. Спустя три года засуха повторилась. «Дожди сверху не едина капля не бывала все лето» (там же, 15—16). Засухе сопутствовали эпизоотия и эпидемия, особенно в Орде у Мамая.
     

           Таким образом, середина XIV столетия характеризуется преобладанием сухой, знойной погоды летом, умеренными и мягкими зимами. Засухи имели место и в последней четверти этого века. В Новгородской первой и Николаевской летописях под 1384 г. отмечены «мгла и помрачение», которые продолжались многие дни. Люди не могли ездить по Ильмень-озеру, а птицы не могли летать.
    Сильные морозы, холодные осени и поздние весны начинаются в последней четверти XIV в. В 1378 г. вымерзли болота, реки и озера. Особенно жестокие зимы наблюдались в 1390/91 и 1393 гг., когда от лютых морозов погибло «множество» людей и скота, пострадали посевы, и в итоге на Русь обрушился длительный голод.
           Всего в XIV в. в летописях отмечено более 100 экстремальных природных явлений. Они обусловили 30 голодных лет. Из них четыре голода имели не только общерусский, но и общеевропейский характер. Материалы свода экстремальных явлений, относящихся к XI— XIV вв., были сопоставлены с данными о годичном приросте деревьев в древнерусских городах: Новгороде, Пскове, Смоленске, Полоцке, Торопце, Мстиславле, Орешке, Корелах, Белоозере, опубликованными Б. А. Колчиным и Н. Б. Черных в работе «Дендрохронология Восточной Европы» (1977).
    Отмеченные в летописях сведения о великих жарах, нашествиях саранчи, пожарах, как правило, совпадают с данными о резком падении годичного прироста деревьев в 1008, 1060,1094 гг. и вообще в 90-е гг. XI в. и в 1111 г., отмеченном многими пожарами. Падение прироста в конце 10-х — начале 20-х гг. дает основание предполагать, что отмеченная в 1120 г. засуха в Западной Европе захватила и территорию Руси. Такая же картина, вероятно, имела место и в ИЗО г.    Отмеченные в летописях засухи в 60-х, 70 и 90-х гг. XII в. совпадают с периодами резкого уменьшения годичного прироста деревьев, как в Новгородской, так и в других землях Руси. Такое же совпадение характерно как для начала XIII в., когда в 1211, 1212, 1214 гг. наблюдались засухи и крупные пожары, а все русские земли охватил голод, так и для конца этого столетия, когда имели место засухи в 1282, 1284, 1298, 1299 гг.
           Циклы угнетений годичного прироста деревьев Колчина — Черных для XIV в. в большинстве своем совпадают с засухами. Это имеет место в 1309,1311, 1312 гг. (угнетения 1310—1312 гг.), в 1329 г. (только Псков), а также в 30, 40, 60 и 70-х гг. этого столетия. Период угнетений, относимый к 1392 — 1393 гг., совпадает с данными о пожарах и голодных годах. Для XV в. отмечен только один период угнетения 11406—1407 гг.), приходящийся на первое десятилетие. Он в основном совпадает со свидетельствами летописцев, писавших о засухах и пожарах в 1401, 1403, 1406, 1407, 1408 гг. Засуха 1424 г. характеризуется также резким уменьшением прироста деревьев. Вместе с тем следует отметить, что некоторые годы малого прироста деревьев совпадают не с засухами, а с необычайно дождливыми прохладными летними периодами (в 1155, 1219—1220, 1259 гг.), что связано с тем, что в умеренных широтах факторами, снижающими радиальный прирост деревьев, является не только дефицит осадков, но и понижение температуры в вегетационный период.


     

    Малый ледниковый период

     


           В эпоху малого ледникового периода русские исторические источники все чаще фиксируют резкие колебания климата. В течение XV в. летописцами отмечено более 150 экстремальных природных явлений.
    Правда, при этом большинство из необычных метеорологических явлений носило региональный характер. И великие дожди, и великая сухмень, и великие морозы, как правило, имели место то в Псковской. то в Новгородской, то в Московской землях. Они обусловили более 40 голодных лет, из которых 15 были особенно тяжелыми. Большинство из них было вызвано продолжительными дождями, которые 21 раз за столетие причиняли ущерб озимым и яровым посевам.
           В первый год XV столетия летописцы отметили великую бурю и ранние полярные сияния, появившиеся в августовскую ночь. Верхние концы «огненных столпов» были кроваво-красными, и их было «страшно видети». Лето было, вероятно, сухим, так как были пожары в Москве и Смоленске. В Смоленске осенью отмечен мор, который. возможно, явился следствием голода, вызванного недородом. Следует. однако, иметь в виду, что в Западной Европе 1401 год отмечался необычайной увлажненностью. Дожди начались 12 марта и продолжались до середины сентября. В середине следующего лета дожди повторились и вызвали наводнения в Венгрии, Австрии, Южной Германии.
    Зима в России в 1402 г. наступила необычайно рано. Уже 18 октября начали ездить на лошадях по льду Волхова. Вероятно, на Руси, как и в Западной Европе, стояли необычайные морозы.
    Во всей Русской земле весна 1403 г. была засушливой. Уровень воды в реках был весьма низким. По словам Новгородской второй летописи, «в Волхове вода суха, и все реки сухи быша». Аналогичное свидетельство имеется и в Никоновском своде. В Псковских летописях уточнено, что весьма сухим было и лето. Однако урожай был хорошим («...а хлеба много бог дал»). Засуха имела место и в Западной Европе. где она вызвала недород и необычайную дороговизну на хлеб и другие припасы. По данным В. П. Оппокова, это был подряд четвертый неурожайный год (319, 18).
           Вслед за засухой на всю Европу, включая русские земли, обрушилось ненастное лето. «Бысть дождя много, аки весне». Наводнения отмечались от Пскова до Парижа. Затем наступила «худая зима» подобной которой не знали люди. Она была «голой», бесснежной Весна наступила необычайно рано. Лето было непогожим. Летописцы отмечают великие грозы и необычайные дожди, которые начались » последних числах июня и продолжались до начала августа. Уровень воды на реках и в озерах был столь же высоким, как весной. Наступивший голод сопровождался эпидемией. Мор пришел в Псков из Эстонии, а также из Юрьева (Тарту) и распространился на все русские земли. В Пскове эпидемия отмечена и в следующем году, когда лето, вероятно, было сухим (судя по пожарам и малому приросту колец деревьев). Отмечены частые грозы. В Троицкой и других летописях под 1406 г описана необычайная буря и «вихорь страшен». В Нижнем Новгороде смерчем подняло в воздух упряжку «вместе с лошадью и человеком так высоко и далеко, что они стали невидимы». И на следующий день телегу нашли на другой стороне Волги. Она повисла на высоком дереве, лошадь была мертва, а человек исчез. Лето 1407 г. было очень дождливым и пасмурным («паморочно зело»). Всюду имели место летник наводнения. К этим бедствиям добавилось нашествие «крылатого белого червя», который в течение трех лет переходил реки, леса, поля, посевы. Особенно пострадали еловые деревья. В лесах погибли все белки.
     

           Зима 1408 г., по данным Троицкой летописи, была весьма тяжкой, очень морозной и «преизлишне снежной». Множество людей, захва-ченных в плен татарами, погибли от морозов и голода. Весна была очень многоводной. Подобного наводнения старики («памятуки») не помнили за последние 20 лет. Лето было засушливое, с великими буря-ми. Необычайным штормом «человек с тысячу в озере истопе» (вероятно, в Ильмене). Во время засухи вспыхнул пожар в Ростове Вели-ком, где сгорело более 1000 человек и «множество» строений. На русских и польских землях имел место сильный недород. «Бысть дороговизне житу по всей русской земле», — отмечено в Летописи Авраамки (14, 157).
    Следующий год был тяжелым. Всюду была необычайная дороговизна. По словам летописцев, от голода погибло множество людей, а «жито продавцы обогатеша». В то время как в Западной Европе не было зимы, на Руси стояли жестокие морозы и «виалицы и ветры велицы».
           Такой же голод Русь пережила в 1412 г. вследствие неурожая, вызванного, по-видимому, засухой, сменившейся в августе проливными дождями. Летописи отмечают необычайный подъем воды во всех реках в конце лета. Наступившая зима была многоснежной, очень холодной и весьма продолжительной. От морозов погибло множество народа в Литве.
    Но особенно опасная эпидемия пришла на русские земли после необычайно холодной зимы 1417 г., во время которой «мнози людие от мраза изомроша». Затем начался тяжкий мор, который продолжался лето и следующую зиму. Новгородский летописец горестно восклицал:
           «И како могу сказати ту беду страшную и грозною, бывшую в весь мор, како туга живым по мертвых, понеже умно и шася умерших в градах и селах, тем же едва успеваху, живни мертвых опрятывати, на всяк день умераху только, яко не успеваху погребати их, а дворов много затвориша без люди» (86, 411).
    Кроме Новгорода эпидемия распространилась на Старую Руссу, Псков, Порхов, Ладогу, Торжок, Тверь, Дмитров. Сведения об этой эпидемии занесены почти во все летописи. В них подчеркивается, что во многих домах осталось либо по одному «детищу», либо вымерли все поголовно. Многие дворы были пусты.
           Еще более тяжелые последствия для Руси имела эпидемия 1420 г., начавшаяся во время необычайно теплой зимы и продолжавшаяся во время засухи. Холода в этом году наступили необычайно рано. 15 сентября («на Никитин день») начался снегопад, который продолжался трое суток. Снег покрыл землю слоем в четыре пяди (около 1 м). Ударили морозы. За великой стужей наступила оттепель. По словам Пискаревского летописца, «всякие жито под снег полегло, некому жати, все померли». В других летописях отмечается, что мало кто из людей смог убрать урожай. Наряду с эпидемией начался голод, который продолжался три года.
    Этот «великий глад во всей земле Русской» был вызван тем, что после раннего наступления морозов в 1420 г. следующее лето было очень дождливым (после мягкой многоснежной зимы и великого половодья весной). В Новгородской земле вода снесла все мосты и многие строения «от основания испровергла», погибли сады, деревья которых были срезаны ледоходом. Необычайное наводнение, которое новгородцы сравнивали с потопом, сопровождалось необычайными бурями. 19 мая необычайная гроза сотрясла Новгород. Из черной тучи посыпались каменья и град больших размеров. Осенью началась эпидемия («коркота»), а зимой — голод. Под 1422 г. во всех летописях, кроме псковских, отмечен «глад велик» во всей Русской земле. В Москве оков (бочка) ржи стоил рубль, а в Костроме — два рубля. В Нижнем Новгороде оков ржи продавали за 200 алтын (6 руб.). Люди ели мертвый скот, коней, собак, кошек. Отмечены случаи каннибализма («люди людей ядоша»). Особенно пострадал Новгород, где мертвых «наметаша три скудельницы» (братские могилы).
    Некоторые жители Руси ушли в Литву, но в пути умерли от голода и необычайных морозов, так как зима была «велми студеной». Лето 1422 г. было засушливым («меженина»). Менее всего первоначально пострадал Псков, где со старых лет «клети были засыпаны всяким обилием». «И, — по словам летописца — поидоша ко Пскову Новгород. Корела, Подь, Вожани и Тверцы, и Москвичи и просто рещи со всей Русской Земли, и бысть нахожение их во Пскове много множество. И начаша по волостям и по пригородам и во Пскове купяще рожь, возите за рубеж и в Пскове тогда бяше зобница ржи по 70 ногат, а жита зо5-ница по 50 ногат, а овса по 30 ногат, а на полтыну ржи полтретьи зобницы» (115, 2, 39).
          В связи с резким ростом дороговизны на припасы псковичи «запаведоша не продавати зарубеж ржи и никакого обилия». Эта мера не спа-сла голодающих. В Пскове погибло множество пришлых людей, которых похоронили в четырех скудельницах.


           1423 и 1424 гг. были засушливыми. По словам летописца, стояла «скорбь великая по всей земле». В 1425 г. цены на хлеб несколько упали. Затем началась эпидемия, которая пришла «из немцев» и захватила все русские земли. Эпидемия продолжалась в течение 1425—1426 гг.. л в следующем году начался мор «злее первого».
    Затем наступило улучшение климатических условий. По псковским летописям, в 1427 г. имело место «умножение плодов всяческих. Дороговизна прекратилась, но передышка оказалась непродолжительной. В 1430 г. в конце лета и начале осени не выпало ни капли дождя Начали гореть леса и торфяники. Землю окутал дым «много вельми» Смрад от пожаров был столь силен, что от дыма гибли птицы. Судя по Новгородской первой летописи, столь сильная засуха имела место и в следующем году. Это подтвердилось и многими другими летописями. I том числе Воскресенской, Никоновской. В 1431 г. была великая засуха, и шесть недель стояла такая мгла от пожаров, что люди не видел» солнца. Начался великий голод во всей Русской земле.
           Затем в течение трех лет в летописях отсутствуют записи о необычайных природных явлениях, не считая великих гроз и небесных знамений. Более того, в псковских летописях под 1434 г. имеется запись о том, что в «немцех» был голод и дороговизна, а в Пскове был хороший урожай и много хлеба. По Евреиновской летописи, голод имел место и в Белоруссии, и в Литве.


           В 1435 г. многие летописцы засвидетельствовали возврат холодов в начале лета. В Псковской земле в Петрово говенье (конец июля) мороз побил «всякое обилие житие». Студеной была весна и в Московской земле. Лето было холодным и мокрым. В результате «никакое жито не родилося». Столь же студеным было и следующее лето. Во время жатвы 1436 г. «мраз побил во всей Русской земле жито». Во время очень тяжелого голода многие жители Новгородской земли ушли в Эстонию и Латвию. В то же самое время в Смоленской земле шли необычайные дожди, вызвавшие большой недород. Великий голод продолжался в течение 1436—1438 гг.: «По селам и по городам звери людей ядали, а в городе Смоленске и по лесам и по улицам псы людей ядали, головы по улицам волочили и руки и ноги человечьи, матки деток своих ели от великого голоду, а в великий пост мясо ядали» (34, 59—60, 164—211). По словам безвестного летописца, «много горя учинилось как в Русской, так и в Литовской земле». Случалось, что брат своего родного брата убивал. Такой лихой поры старые люди не припоминали. Эти свидетельства Румянцевской летописи и Летописи Рачинского весьма напоминают лихие годины Новгорода Великого (1127 г.), всей Русской земли (1230,1422 гг.). Затем несколько лет русские летописцы умалчивают о бедствиях, причиненных природными явлениями до 1442 г. Нет сведений ни о голоде, ни об эпидемиях. Этой зимой наступают великие, нестерпимые морозы. Гибнут многие люди, и еще больше замерзает скота. Весной наблюдаются бури. Затем наступило отзимье, выпал глубокий снег, а когда растаял, начались сильные ветры и морозы великие. Это, вероятно, привело к гибели посевов, так как в том же году «жито всякое» стоило необыкновенно дорого. В Твери в 1442 г. цена ржи поднялась до 16 алтын, а в Москве — до 12 алтын. Зима 1443 г., по сведениям Ермолинской летописи, была также очень студеной и необычайно снежной, что еще больше усилило бедствия голода. В Можайске «наметали» мертвых 3 скудельницы (22, 153). По дорогам от великой студени погибло множество людей и скота. Цены на хлеб возросли почти вдвое по сравнению с предыдущим голодным годом. В Твери оков ржи уже стоил 26 алтын, овса —10 алтын. Дорого было и сено. Под 1445 г. в Новгородской первой летописи имеется запись о том, что в Новгороде хлеб был дорог и дороговизна имела место не только один год, «но всю десять лет». Там же отмечается, что хлеба иногда негде было купить, и «бысть туга и скорбь христианам велми» (86, 425). Это свидетельствует о том, что в десятилетие 1436—1445 гг. имели место неблагоприятные метеорологические условия, которые привели к длительному недороду, необычайной дороговизне и хроническому десятилетнему голоду. «Только слышали, — отмечал летописец, — плачь и рыданье по улицам и по торгу, и мнози от глада падающе умираху, дети пред родителями своими, отца и матери пред детьми своими, и много разодошася, иныи в Литву, а иныи в Латвию и с хлебом дахуся гостем. А в то же время не бе в Новгороде правде и правого суда, и въсташа ябетницы... и начаша грабити по селам и по волостям и по городу...» (14, 186).


           Таким образом, стихийные бедствия приводили как к гибели людей, так и к расстройству экономики, к обострению социальных отношений, выражавшемуся в мятежах и восстаниях.
           Голодная зима 1445 г. была необычайно холодной. От жестоких морозов множество русских воинов погибло во время похода великого князя Василия на татарского князя Ахмета. Следующая зима была многоснежной. Снеговой покров в Московской земле достигал 2 м (9 пядей). Столь же великий снег был зимой 1446 г. При этом стояли лютые морозы. По словам Евреиновской летописи, в Смоленске «за многие годы таковой зимы не бывало». От «великой скудени», под которой, вероятно, следует понимать голод, погибло множество людей. Бедствия необычайно холодной зимы были усугублены великим половодьем в Смоленской земле. Еще более тяжелый голод был впереди. 1 сентября 1448 г. выпал снег. Как известно, даже более поздние снегопады (14, 15, 20 сентября) приводили к значительным потерям хлеба. Поэтому неудивительно сообщение Литовской хроники о том, что «в Польше, Литве, Русской земле наступил великий голод», а вслед за ним эпизоотия и эпидемия: был «мор на конец и всякую животину». Особенно тяжелым голод был в западнорусских землях, Литве, где живые не успевали хоронить мертвых. Во многих местах появились разбойники, которые не брали «ни сукон, ни грошей. а забирали только хлеб, масло, пшено, солонину».
    Зима 1450 г. была многоснежной. Глубокий снег так завалил дороги. что татарам, предпринявшим поход в Подолию, было трудно уходить от объединенных сил «подолян, руси и казаков», от рук которых погибло более 10 тыс. врагов.   

           Наступившее затем лето было горячим. засушливым. Засухе сопутствовали пожары. Сильно погорели Москва и Псков. Однако в исторических источниках нет упоминаний о голоде и дороговизне. Если недород и имел место, то он не имел катастрофических последствий для русских земель. Гораздо большим бедствием были годы с необычайно высокой увлажненностью. Так, зима 1453 г. была бесснежной («голой»). Летом и осенью шли столь сильные дожди, что жители Псковской земли не смогли посеять озимых. 5 сентября 1453 г. «мраз много обилия побил». Дожди летом, вызывавшие наводнения «ак весной», продолжались четыре года подряд и привели к голоду.
    Начиная с 1457 г. в течение четырех лет метеорологические условия на Руси не отличались особой экстремальностью. Только в 1460 г почти во всех летописях отмечена необычайная буря в Москве. Особенно подробно это необычное явление описано в Софийской второй и Воскресенской летописях. В них отмечается, что сначала с юга к востоку над Москвой шли облака, где они соединялись и собирали, «как в мех», «воды морские». Затем грозная и «велми великая» туча начала «шествие свое от востока к западу». Ударила молния, и дождь пролился «на град Москву, на многие села и места далече от града». Над землей проносились вихри. Ветром необычайной силы снесло много хором и церквей, разломало многие дома и многие «твердо укрепленные человеческие здания расшибаше». Бурей поломало множество деревьев, «иных верха сломало, других до половины, иных до трети и по самый корень». Многие древние «великие дубы» вырвало из земли с корнями.
     

           Начало 60-х гг. XV в. ознаменовалось холодными веснами. 7 мая 1461 г. выпал снег и ударил мороз, от чего «лист на дереве позяб». Следующая весна была «бурной, студеной и бестравной». Небывало холодная погода стояла до Троицы, которая в том году приходилась на 6 июня. Во время штормов в Ильмень-озере погибло много людей. Такая погода, по свидетельству Летописи Авраамки, имела тяжелые последствия для жителей Новгородской земли. Бурной и холодной была осень 1463 г. Во время бурь в Ильмень-озере, как и весной предшествующего года, «истопло» множество людей.
           Еще одна холодная весна была в 1466 г., когда 14 мая выпал снег и, покрыв землю слоем около 20 см, лежал двое суток. Спустя 12 дней бедствие повторилось. Выпавший 26 мая снег лежал весь день. Еще большим несчастьем для русских земель было раннее наступление морозов. 18 августа летописцы отметили мороз, а «другой мраз был того же месяца 27 и ярь побил». В результате по всей Русской земле «хлеб призяб». По словам Устюжского летописного свода, «ржи иные ушли, иные призябли, а яровое жито все призябло, опричь ячменя». И хотя о голоде не говорится, он, безусловно, имел место. Наступившая зима была чрезвычайно суровой. 14 января 1467 г. был столь сильный мороз, что множество людей погибло как в Москве, так и в других городах и землях. Весна 1467 г. была также холодной. 5 мая выпал снег. Его толщина достигала «полголени». Снег лежал трое суток. Вероятно, значительно большие неприятности доставил земледельцам мороз, который имел место 2 июня. Осенью шли непрерывные дожди, которые затем сменились необычайными морозами. В том же году в Ростове Великом отмечено сильное землетрясение.
     

            Весна 1468 г. была засушливой. Сгорела Москва. Волхов шел вспять. В Новгородской и Псковской землях с июля до октября шли дожди, вызвавшие необыкновенный подъем воды в реках. Затопило луга, сжатые хлеба погнили на полях. Рожь не смогли посеять. По сло-вам Псковской летописи, была среди народа «нужда великая». Голод отмечен и в южнорусских землях, которые пострадали не от дождей, а от засухи и нашествия мышей, которые «все поядоша не только в копле, но и в гумнах».
    Еще одна холодная весна в середине XV в. имела место в 1470 г., когда 26 мая ночью в Москве выпал снег. В других летописях, кроме Типографской, это явление не отмечается. Напротив, псковские летописцы отмечают великое половодье, во время которого «много хором подрало и запасов снесло». Далее подчеркивается, что пострадали и посевы: «И земли и нивы иные льдом подрало, а иные водою подмыло» (115,2, 170—171). Вероятно, в начале весны стояла теплая дождливая погода, а в мае похолодало.
           Таким образом, 60-е гг. XV в. характеризуются как холодными зимами и веснами, так и повышенной увлажненностью.
           В начале 70-х гг., как и в прежние века, имела место засуха. Особенно сильной она была в Новгородской земле. Реки и болота высохли. В Новгороде очень вздорожал хлеб. Сказалась на продовольственном положении Великого Новгорода и гибель во время необычайно снежной и бурной зимы и великих морозов в апреле и мае посевов в соседней Псковской земле. Осень 1471 г. была бурной. В Ильмень-озере погибло около 140 судов и несколько тысяч новгородцев и «рушан» (жителей Старой Руссы).
           Засуха повторилась в 1472 г., когда стояла необыкновенная сушь. Погорели многие города, в том числе Москва. Беду усугубило нашествие «бесчисленного множества» грызунов. Мыши поели все не только на гумнах, но и в поле. Все это привело, судя по Воскресенской летописи, к великому голоду.
           В 1473 г. озимые и яровые хлеба от засухи погибли в Польше. Литве и, вероятно, в западнорусских землях. Засушливым в Польше было и лето 1475 г., когда, согласно Густынской летописи, пришла «великая саранча» и учинила «велики шкоды». Между тем в Псковской земле была столь дождливая осень, что жители многих сел рожь не жали. Правда, это сообщение летописи находится в противоречии с записью: «а хлеб был дешев». Ни один исторический источник этого времени не вносит ясности в этот вопрос. В «Летописном своде 1518 года» отмечено, что «месяца сентября в 19, а небесного в 8, в 6 час дня нашла слота да потом и снег много шел, а на ночь и мороз и на другую, да потом сшел, а в 6 ноября на мерзлую землю пошел снег и река стала в 8 ноября» (27, 308—309). Но это, по-видимому, относится к осени 1474 г., а 1475 г. в Московской земле отличался многими необычайными явлениями. Москва-река вскрылась 2 апреля. 23 апреля «взошла туча», была великая гроза и ливень, а «морозы и студень до 2-го мая и от того дня пошли дожди на всяк день». Судя по известиям этого летописца, осенью «засуха велми велика была». В последний день октября выпал снег. 1 ноября «мороз велик был». Во второй половине декабря отмечены сильные дожди (оттепель), а с Крещенья (6 января) «морозы и снеги великие, виялицы страшны, много и людей по дорогам зябло» (66, 95).
    Вслед за бесснежной, необычайно холодной зимой 1477 г. в последний день весны имел место возврат холодов. 31 мая «мороз вельми велик был, яко и лужам померзнути и всяк овощь побил огородний и садовый и все обилие». Это явление отмечено как в Иоасафовской летописи, так и в «Летописном своде 1518 года». Правда, в последнем оговорено, что овощи огородные погибли не все.


           В 1480 г. во время знаменитого, памятного в летописях российских
    «стояния на Угре» рано наступили холода. 26 октября замерзла река Угра. Хан Ахмат не осмелился перейти по льду и напасть на русское войско, изготовившееся к отражению татаро-монгольских полчищ. Между тем начались «великие мразы», и вместе с ними вспыхнула эпидемия во вражеском стане. 11 ноября Ахмат повернул на юг, когда уже стояли «мразы великие». Необычайная стужа продолжалась до весны. Зима была многоснежной: снега было «человеку по пазуху».
           Необыкновенно благоприятным было лето 1483 г., когда после Петрова дня поспели озимые хлеба и 30 июня начали жать рожь, а спустя месяц, с Ильина дня, начали убирать яровые. Любопытно, что в этом же году в Риге имела место нехватка хлеба: купцы Полоцка отправили тогда 40 стругов с провизией.
           Следующие два лета были неблагоприятными в климатическом отношении для земледельцев Руси. Вр второй половине июня 1484 г. в Псковской земле начались ливневые Дожди, от которых реки наполнились водой, как в половодье. Ненастье началось именно в то время, когда цвели озимые. Много ржи «превратилось в метлу». 24 июля во время страшной бури вместе с ливнем выпал град, и «много пакости учинило и ржи и яри и много леса поломило и много хоромов подрало». Вблизи Опочки порывами ветра снесло до основания 5 дворов.
           Особенно подскочила в цене рожь. Начавшийся голод был усилен последующими экстремальными метеорологическими явлениями. Осенью снег пал на талую землю, зима была мягкая, и ржаной корень подопрел под снегом, а весной 1485 г. началась засуха, которую сменили дожди и холода («мокрослот с морозом»). Озимь померзла так, что земля была черна. Затем снова началось бездорожье. Яровые сеяли в сухую землю. Это привело к тому, что ржи собрали столько, сколько сеяли. Яровые уродились плохо, и людям было «вельми притужно о хлебе». Хлеб резко подскочил в цене. Голод был также и в Орде.
    Русские летописи молчат о великих засухах в конце XV в., хотя в предыдущие столетия они непременно наблюдались в 90-х гг. И хотя в летописях имеются записи о пожарах летом 1493 и 1494 гг., в течение которых, вероятно, преобладала сухая погода, для последнего десятилетия наиболее характерны необычайно холодные зимы. Так, в 1491 г. стояли лютые морозы и выпали великие снега, таяние которых вызвало небывалое половодье весной. Напротив, зима 1492 / 93 г. была необыкновенно теплой. Судя по Литовской хронике, зимой зацвели сады и зазеленели «рели и пожни», но 15 марта так сильно ударил мороз, «иж що ся зеленело, все посхло и внивечь обернулося». Зато следующая зима была необычайно холодной. Особенно тяжкой она была в Вологодской и Пермской землях. Реки там «стали» 6 октября 1493 г. «Та же зима и студена была добре, — отмечено в Вологодско-Пермской летописи, — двадцать морозов было по ряду страшных великих без ветра, на ясне. И птицы мерли, и оттепель не бывала ни мала до марта месяца. А весна протяжна и студена и ветрена и реки прошли апреля 23, ночемержи (заморозки) были до Петрова заговенья (конец мая). А людям было очень тяжко. Многие изомроша».
           Столь же холодная зима отмечена в 1496 г., когда стояли великие морозы и выпали глубокие снега. Безмерную зиму и снега отметила Густынская летопись в 1498 г. По мнению М. А. Боголепова, вероятно, от лютых морозов пострадали посевы в Русской земле, что было причиной голода следующим летом. «А на весну повод ь велика была, подобную которой не помнят старожилы» (27, 327).
     

           Эта повышенная экстремальность природных явлений характерна и для XVI в. В самом начале этого столетия, а именно в 1502 г., по словам Типографской летописи, стояло лето «все непогоже». Непрестанно отмечались бури великие, во время которых и «хоромы сносило, и деревья из корня рвало». Осень также была вся «непогожа». Вследствие этих экстремальных явлений «хлебу был недород и ржем и ярем, многие люди и семян не собраша, а то непогодие стояло и до Николина дни (6 декабря) и потом замерзло и снег пал и людин учали ездити» (23, 215).
           В 1506 г. началась эпидемия в Пскове, которая охватила многие русские земли. Три осени подряд люди умирали «железою». Осенью 1508 г., согласно Новгородской третьей летописи, в одном Великом Новгороде умерло 15 396 человек. Тем летом стояла необычайно сухая солнечная погода. Как отмечено в Софийской первой летописи, во время этой «великой засухи» сгорело много городов, сел, лесов, покосов, посевов. Особенно пострадал Новгород, где сгорело «без числа животов».
           1510 год был дождливым. Летние разливы рек отмечены как в Московской земле, так и в южнорусских землях, где к тому же было землетрясение. Затем пришло моровое поветрие (эпидемия). Во многих летописях имеется указание о том, что в 1512 г. имел место неурожай, следствием которого была дороговизна на жито по всей «земле Рус-ской, и многие люди с голоду умирали». Однако ни один летописец не отмечает, какое экстремальное метеорологическое явление было причиной сильного недорода. Современными исследователями высказываются предположения, что в 1512 г. в Средней и Южной России, а также в Прибалтике была засуха (389, 50).
    Особенно сильная засуха повторилась в 1525 г., когда в течение всего лета («от Троицы до Успенья») не было дождей. Дым от горевших лесов и торфяников был столь густой, что в течение четырех недель не видели ни солнца, ни луны. На Руси был большой недород («ярового хлеба и сена было скудно»). Хлеб по городам сильно вздорожал. В Москве четверть стоила 6 алтын, а в других местах — 20 алтын. В 1533 г. «великое бездожие» снова обрушилось на Новгородскую землю. Иссякли источники и ручьи, болота и колодцы. Множество скота погибло по селам от «жажды водной». Жители Новгорода страдали от «смраду дымного». По Ильмень-озеру невозможно было плавать на судах, поскольку из-за дыма и мрака «неведомо камо плыти». Засуха повторилась в следующем году. В западных землях России она сопровождалась нашествием саранчи, которая «поела жито, ярь и траву». Сухое лето было и в Польше, и в Западной Европе. Нашествие саранчи повторилось в 1541 и 1542 гг., что привело к сильному голоду как в русских землях, так и в западноевропейских странах. «Хлеб дорог по всем городам, а во Пскове рожь четверть 25 денег, а жито 20 денег четверть, а по иным городам также, в немцах наиначе», — отмечено в псковских летописях. В 1560 г. из-за бездождия не родился яровой хлеб. В 1571 г. с конца июня начинается долгое бездождие в Новгородской земле. Жителям Новгорода было приказано ставить на крышах своих домов «бочки с водою да веники на шестах». Было запрещено топить очаги. Жители соорудили печи на огородах, где пекли хлебы и калачи. Вместе с голодом началась эпидемия. В Новгороде погибло 10 тыс. человек, в Великом Устюге умерло 12 тыс., не считая «прихожих». По словам летописи, «многие грады и селы запустели» (29, 160).
           В следующем году засуха повторилась. Ей сопутствовал мор на лошадей и рогатый скот. Еще большее бедствие обрушилось в 1585 г. на западнорусские земли и Литву, когда после необычайно холодной и снежной зимы летом, по словам Баркулобовской летописи, наступил «великий жар», сопровождавшийся заморозками. На полях, пожнях и огородах все погорело или посохло. По причине неурожая многие «молодцы, девки и жонки» ушли в центральные земли России и на Украину.
           Рассматривая ход русской погоды в XVI в., следует отметить, что наиболее благоприятными в климатическом отношении были первые два десятилетия. Начиная с 1524 г. количество экстремальных явлений резко возрастает. На протяжении более 40 лет (1524—1570) редкий год на Руси не отмечается опасных метеорологических явлений. Затем наступают более благоприятные условия. Целое десятилетие (1573— 1582) ни одно значительное явление не потрясает Русь и ее соседей. С 1583 г. картина резко меняется. Из года в год наблюдаются то необычайно холодные, то мягкие, то весьма снежные, то голые зимы, за которыми нередко следуют затяжные весны. Нередки возвраты холодов весной, в начале лета или ранней осенью, что вместе с засухами и великими дождями приводило к недородам, к частым «голодовкам» как в отдельных землях, так и во всем Русском государстве. Великими бедами для земель Руси оборачивались годы повышенной увлажненности. На протяжении XVI в. великие дожди 17 раз наблюдались летом и 6 раз осенью. Первое непогожее лето приходится на 1501 г., когда днем и ночью шли дожди и часто проносились бури. В 1518 г. от непрерывных дождей реки вышли из берегов, потопив «много жита и обилия». В 1523 г. в Новгородской земле 24 мая выпал снег. Погибло большое число людей, коров, птиц. Следующим летом после холодной зимы и поздней весны наступила пора проливных дождей, от которых реки разлились сильнее, чем весной. Такая же картина наблюдалась не только на Руси, но и в Западной Европе. Сильные дожди отмечались ранней осенью 1528 и летом 1529 г.
           Особенно большой недород был вызван обильными дождями во время жатвы летом 1557 г. Наиболее сильно пострадало Заволжье, где «мороз весь хлеб побил». В то время, по словам летописей, «множество людей изомроша по всем городам» (28, 253). В Великом Устюге «пихту ели и траву и стерво». Спустя пять лет в Новгородской и Псковской землях после очень снежной зимы и многоводной весны наступило холодное, дождливое лето с северными ветрами и заморозками. Рожь и яровые не могли убрать, как не смогли посеять озимые. В последующем 1563 г. ненастье повторилось. Вслед за дождями, мешавшими уборке, выпал снег в ту пору, когда «хлеб в поле не пожат и не обряжен бысть».
    Великие дожди отмечались и в последней трети XVI в.

           Не меньшими бедами для населения Руси являлись экстремальные зимы.
           Первая в XVI в. необычайно холодная зима отмечается в 1524 г. Согласно Типографской летописи, зима была очень студеной и весьма продолжительной. В Троицын день еще снег не полностью растаял. Только в конце мая («Петрово заговенье») стали выпускать в поле скот и пахать землю. Через год холода повторились. Особенно жестокие морозы отмечались на Средней Волге.
           Великие снега и морозы причинили много бед русским воинам во время похода на Литву зимой 1535 г. Жестокие морозы отмечены и в Западной Европе, особенно в Германии.
    Под 1540 г. в псковских летописях отмечена снежная зима, за которой наступила очень холодная весна. В довершение всех бед «рожь вызябла», а летом начались дожди. Пожни оказались под водой. Яровой хлеб сгнил у кого на поле, у кого на гумнах. Все это привело к голоду. Следующая зима также была неблагоприятной, долгой. Реки вскрылись необычайно поздно. В 1543 г. во всех русских городах отмечена дороговизна хлеба.
    Стихийное бедствие следовало одно за другим. Дожди сменялись засухами, а засухи —грандиозными ненастьями. К концу 60-х гг. XVI в. «цены на хлеб подскочили в 10 раз» (354,143). На рубеже 60-х и 70-х гг. в Московском государстве по причине чрезвычайно неблагоприятных метеорологических условий наступило «великое разоренье». Бедствия народные усугублялись усилением помещичьей эксплуатации, увеличением податного гнета, и в особенности террором опричнины. Особенно пострадали Тверская, Псковская и Новгородская земли, несправедливо заподозренные Иваном Грозным в измене и разгромленные его опричниками. Много людей было истреблено в Великом Новгороде. С разгулом опричнины совпали голод и эпидемии. Вслед за голодом в стране началась чума, занесенная с запада. К осени 1570 г. мор был отмечен в 28 городах. В Москве эпидемия уносила ежедневно до 600— 1000 человеческих жизней (там же).  

           Особенно катастрофический характер необычайные метеорологические явления имели в самом начале XVII в. В мягкую зиму 1600/01 г. под снегом в некоторых областях подопрели озимые. Летом 1631 г. в течение 12 недель непрерывно шел дождь. Затем «рано в лете стали великие морозы». Так засвидетельствовано в псковских летописях. В других летописях названы даты летних морозов: 28 июля, 15 и 29 августа. Многие летописцы отметили, что 1 сентября выпал снег. Погибли озимые и яровые хлеба и «весь овощь». В первой половине 1402 г. цены на рожь подскочили в 6 раз. Летом 1602 г. снова ударил мороз и погубил посевы. В 1603 г. по сравнению с 1601 г. цены на хлеб подскочили в 18 раз. По свидетельству современников, в одной только Москве в 1601—1603 гг. от голода погибло 120 тыс. человек (270, 118—119). Очевидцы великого голода считали, что в 1601—1603 гг. вымерла «треть царства Московского». От голода страдали отдельные области России и в 1604—1608 гг., когда наблюдались и возвраты холодов в начале лета, и дождливые летние периоды. («На Москве среди лета выпал снег великий и мороз был, в санях ездили».) Возвраты холодов, губившие посевы, имели место ив последующие десятилетия. Особенно опасный характер они носили в 1619 г., когда бедствие захватило как Европейскую Россию, так и Западную Европу. 5 мая в «самый цвет» выпал снег и ударил мороз в западнорусских землях. О размерах бедствия очень ярко повествует Псковская летопись, в которой отмечено, что «в Западной стороне по многим землям хлеб побило мразом и градом и был голод великий». В
    Риге и Гданьске бочка хлеба стоила от 20 до 30 руб. В пищу употребляли всякую животину («лошади и вся скверная»). Имели место случаи людоедства («и человечи плоти коснутися»). Некоторые города разрушились от землетрясений, а иные — от воды. Необычайная дороговизна отмечена в 1621 г. в западнорусских землях и в Польше. В 1623 г. в «западных странах» снова имел место возврат холодов летом, когда «мразом побило хлеб». Последовал голод, а вместе с ним и эпидемия, которая особенно свирепствовала в Белоруссии. Спустя два года (1625 г.) на земли к западу от Москвы обрушилась необычайная, «велми великая» буря.
    «А взошла та буря с западные страны из Литвы, и в Литовских городах хоромы поломало без остатков. А в Луцком и Торопецком уездах лес ломило большой и малой, и с коренья и поперек и храмы божия и хоромы разносило до подошвы. А поперек шириною тою бурею версты на две и на три и больше, и не пропустило никакого дерева не ломя. И пошла та буря из Торопецкого уезду в Больской и Ржевской уезды ломя» (33, 267).
     

           Летом 1629 г. в Москве и на землях, расположенных к югу от нее, вплоть до Северной Украины, шли беспросветные дожди, которые сопровождались бурями и страшными грозами. И хотя летопись хранит молчание о недороде и голоде, в действительности погибла значительная часть урожая. Недород имел место и в следующем году.
           Затем на протяжении восьми лет сведений о каких-либо экстремальных природных явлениях в летописях не было. Нет даже данных о солнечных и лунных затмениях и небесных знамениях, которые в прежние годы ревностно отмечали иноки. Либо действительно 30-е гг. XVII в., особенно вначале, были по своим климатическим условиям близки к норме, либо летописцы прошли и мимо народных бедствий, обусловленных природными явлениями. При этом следует учитывать, что в это время русское летописание постепенно угасает, утрачивая прежнее значение.
           Для восстановления истории климата XVII столетия, которое также характеризуется значительной изменчивостью климатических условий, одних летописных сведений недостаточно, необходимо использовать документальные материалы правительственных учреждений, которые хранят информацию не только о хозяйственной и внешнеполитической жизни Русского государства, но и сведения о неблагоприятных метеорологических явлениях.
           В Московском Кремле в 1650 г. были начаты ежедневные визуальные наблюдения за погодой. Часть из них дошла до нашего времени. Первые сохранившиеся метеорологические записи относятся к январю — августу 1657 г. Они содержат характеристику погоды каждого дня и ночи такого примерно характера: «Января 30 в пятницу был день до обеда холоден, а после обеда оттепелен, а в ночи было ветрено» (42, 201).
    Из этих записей известно, что первая половина лета 1660 г. была дождливой и только с середины июля установились «солнечные красивые дни», которые продолжались до конца августа. Все это привело к недороду, который вызвал дороговизну. По указу Алексея Михайловича в 1660 г. было собрано совещание бояр и купцов, чтобы выяснить, «от чего учинилась на Москве и в городах против прежнего дорогая цена, от чего всякое съестное и скот против прежнего многим учало быть дороже» (108, 2, № 286).


           В 1661 г. недород в Москве был вызван, вероятно, ранним наступлением холодов и выпадением снега. Цены на хлеб и без того высокие еще больше поднялись. Весна 1662 г. была холодной, 19 июня был мороз и снег. В следующем году «хлеб позяб» на Двине и в Поморье. Сильная засуха была в 1664 г., а спустя два года в середине лета ударил мороз. Это засвидетельствовано в «Дневальных записках приказа тайных дел». На основе этих записей восстановим ход погоды в Москве с июня до августа 1666 г. В начале лета отмечалась солнечная теплая погода. Первую десятидневку июня 1666 г. днем было «ведрено и красно, а ночью тепло», 12 июня шел «дождь с перемешкою». Потом опять стояло ведро. Теплой ночью с 14 на 15 июня снова был «дождь с перемешкою, и гром велик». Дождь продолжался двое суток, а затем снова наступила солнечная погода. Правда, с 18 июня ночи были холодными. Но уже в пятницу 22 июня в записках отмечено: «В тот день ведрено, а ночью тепло». Записал это голова Ермолай Баскаков.
           Такая погода продолжалась до конца месяца. Лишь 30 июня, как отметил голова Федор Александров, после полудня «находила туча, и в вечерни был дождь з градом, и был гром велик, и до вечера был дождь с перемешкою, а ночью потому и шел дождь и был гром». Дождь с грозою отмечен и во второй половине дня 1 июля и 2 июля. 3— 7 июля дни стояли ясные, сухие, а ночи теплые. 8 июля было пасмурно, временами шел дождь. 9 июля голова Семен Челюсткин отметил: «С утра была мгла велика, а в полдни дождь небольшой, и было ведренно и пасмурно, а ночью тепло». Потом снова установилась теплая сухая погода. Как долго она продолжалась, сказать трудно. Записи за 11—17 июля отсутствуют. 18 июля полуголова Александр Корондеев отметил пасмурную, дождливую погоду. Ночь была холодной. 18 июля было ведренно, а ночью холодно. 20 июля снова пасмурно и дождливо, а ночью холодно. 21 июля потеплело. День был солнечный, ночь теплая. 22 июля днем — дождь, а ночью — холодно. 23 июля день ведренный, а ночь снова холодная. 24 июля о погоде ночью не упоминается. День был солнечный.
           Затем снова трехдневный перерыв в записях. 28 июля записи возобновляются. Отмечено, что с утра было солнечно, а после полудня «ходили тучи и шел дождь с перемешкою». О погоде ночью не сказано. В записи от 29 июля сведения о погоде опущены. 30 июля было ведренно, а ночью холодно.
           Вероятно, во второй половине июля в Москве имело место значительное похолодание. Ночи, как правило, были холодными, дожди перемежались с прояснениями. Вслед за ведренным днем 31 июля ударил мороз. 1 августа заморозки повторились (опять после ведренного дня), 2 августа погода не изменилась. Голова Микифор Колобов записал: «В тот день было ведренно, а ночью холодно и мороз» (42, 220, 222). Это стихийное бедствие принесло серьезные испытания жителям не только Руси, но и сопредельных с нею стран.
     

           В 1667 г. весной холода возвратились, а в начале сентября начались морозы.
           Как явствует из «Летописного сказания Петра Золотарева», в 1669 г. в Астрахани начало лета было столь холодным, что до конца июня люди не ходили без теплой одежды. Часто днем и ночью выпадали дожди с ледяным градом (30, 212).
           В 1670 г. имела место «зябель хлебная по местам России», от которой особенно пострадала Новгородская земля. Спустя четыре года после суровой зимы и засухи в западнорусских землях люди пухли от голода и умирали.
           В 1672, 1673, 1674 гг. из-за великих дождей имели место недороды в Московской земле, Прибалтике, Воронежской, Брянской, Севской областях, а также на Украине, где, по словам Летописи Самовидца, «много колперств с голоду померло», а во Львове и всюду голод великий и люди с голоду пухли и умирали (104,11). В середине 70-х гг. XVII в. на Украине стояли необычайные холода. В 1677 г. была «зима барзо великая». Она отличалась частыми снегопадами и жестокими морозами, которые продолжались до начала мая. В северных районах Украины не только сена, но даже соломы «на хатах не ставало» (все пошло на корм скоту). Много людей замерзло на дорогах. В 1680 г. на Украине была «суша и горячность великая», от которой погибли травы и «повысыхали воды». Засуха сопровождалась нашествием вредителей, которые поели капусту, бобы, горох, коноплю, гречку. Через пять лет нашествию саранчи подверглись земли на юге Украины и земли в районе Белгорода и Курска. Следующий 1686 г. был необычайно дождливым на Украине. При этом имело место нашествие множества «червяков черных» размером с гусеницу. Лето 1687 г. на Украине было засушливым. В 1688 г. засуха повторилась и сопровождалась великим нашествием саранчи, которая продвинулась на север, до земель в районе Белгорода и Курска. Через год снова пришла саранча, которая на этот раз дошла до Москвы. Это привело к недороду и большому голоду, особенно на Украине. В 1680 г. имела место «суша и горячность солнца великая». Засухи продолжались и в 90-х гг., а затем наступило несколько дождливых лет, которые привели к великому голоду как на северо-западе России, так и в Финляндии, которая потеряла около трети своего населения.
           В 1696 г. зима наступила рано и отличалась жестокими морозами;
    около Архангельска замерзло 35 кораблей. 6 сентября 1700 г. в Двинской летописи отмечена великая буря. Западным ветром сорвало крыши гостиных дворов и сломало верхи башен. Разбило многие барки и дощаники.
     

           Говоря о русском Севере, следует отметить, что в конце XVI — первой половине XVII в. в Арктике наблюдались благоприятные гидрометеорологические условия.
           Документально известно, что мореплавание в арктических морях вплоть до Енисея в XVI и XVII вв. достигло небывалого размаха и русское правительство сначала ввело взимание пошлины с поморов за плавания западным участком Северного морского пути, а в 1619 г. под страхом смертной казни запретило пользоваться арктической
    морской дорогой, опасаясь, что иностранцы по стопам русских проникнут к пушным богатствам Западной Сибири. Но до того, как этот указ вступил в действие, русскими мореходами (Кондратием Курочкиным и Осипом Шипуновым) было достигнуто устье реки Пясины. Участок между Енисеем и Пясиной был пройден всего за двое суток без каких-либо препятствий. Немного позже неизвестными мореходами был обойден самый северный участок Азии — Таймырский полуостров. Во второй четверти XVII в. русские на судах достигли Хатанги, Лены, Индигирки, Колымы. В документах, относящихся к плаваниям Ильи Перфильева, Ивана Реброва, Елисея Бузы, Федора Чюрки, Петра Новоселова и других, не упоминается ни одним словом о встрече со льдами, хотя «ветры крушины» отмечаются во всех случаях, когда они мешали походам. Первые серьезные «препятствия от льдов» поморы встретили в 1647 г., когда отправились «гуляти на коче» на восток от Колымы. Но уже в следующую навигацию поморы обогнули Чукотский полуостров, первыми прошли Беринговым проливом и тем самым завершили открытие Северо-Восточного прохода от берегов Мурмана до Тихого океана.
     

           Со второй половины XVII в. начинается увеличение ледовитости в арктических морях. Отправленная из Архангельска в 1652 г. в Арктику правительственная экспедиция встречает льды в районе Канина Носа. Из-за льдов ей не удается приблизиться к южным берегам Новой Земли, хотя несколько десятилетий назад и промышленники, и иностранные путешественники до них проходили беспрепятственно. Разумеется, и в период похолодания наблюдались благоприятные в ледовом отношении годы, о чем свидетельствует плавание вокруг Новой Земли помора Саввы Лошкина в 60-х гг. XVIII столетия и отдельные походы промышленников в район мыса Желания и в Карское море.
    Однако возвратимся к экстремальным природным явлениям, зафиксированным в русских летописях Х—XVII вв., которые объединены в единый свод. Всего их более 1000. Из них две трети освещают особенности русского климата за первые семь столетий нынешнего тысячелетия.
           Анализ всех 37 томов Полного собрания русских летописей и не вошедших в него летописных сводов показывает, что в них содержится более богатая информация, чем это представлялось ранее. Оказалось, что число засух, великих дождей, лютых и бесснежных мягких зим, небывалых половодий, возвратов холодов, ранних снегопадов значительно больше, чем считалось до недавнего времени. Всего за семь столетий на долю населения Руси выпало более 200 голодных лет.
           При рассмотрении всего комплекса экстремальных природных явлений обращает на себя внимание возрастание из века в век числа экстремальных природных явлений, достигающих апогея в XV—XVII вв. Это относится как к засухам, так и особенно к обильным летним дождям, возвратам холодов летом и осенью, небывало лютым зимам, чрезвычайно высоким половодьям и наводнениям в летние месяцы. Особенно ощутимый ущерб населению и хозяйству Руси наносили следовавшие из года в год ненастья, когда засухи сменялись великими дождями, а за лютыми зимами следовали возвраты холодов или снегопад начале лета или в начале осени. (В первом случае гибли всходы хлебов, во втором — яровые и овощи.) Эти особо опасные метеорологические явления имели место в период европейского климатического оптимума и в малый ледниковый период, приближение которого, по русским летописям, рельефно начинает ощущаться с XII в. и весьма четко проявляется в первой трети XIII столетия.
    Как в первую, так и во вторую климатические эпохи имели место периоды относительной стабилизации атмосферных процессов, когда порой десять или двадцать лет по своим климатическим данным, по-видимому, были близки к норме. Экстремальные природные явления в XI—XVII вв. носили порой региональный, порой общерусский, а нередко и общеевропейский характер. Особенно опасны были общеевропейские и общерусские климатические экстремумы.
    Климатические условия на территории России в XVIII в. отличались значительными колебаниями.
    В первые три года зимой либо были нежданные оттепели, либо отмечались сильные холода, но они не приносили особых бедствий. Если и случались «голодовки», то лишь в отдельных областях. Летом 1703 г. на Украине вспыхнула чума. На юге России и в Западной Европе отмечалось «великое бездождие».
           Весьма серьезный ущерб причинил посевам возврат холодов в 1704 г. Ночью 20 мая, по свидетельству современников, великий мороз побил посевы ржи в «заоцких городах по Севск и по Брянск и по Москву, а инде и за Москвою». Следствием этого бедствия был «великий глад», который из-за недородов в различных местах России продолжался три года... Засуха на Украине сменилась в 1707 г. проливными дождями, ненастьем, холодом. Вода в Днепре начала убывать только в августе.
           Первая половина XVIII в. ознаменовалась двумя чрезвычайно холодными зимами. Так, в декабре 1708 г., по словам «Походного журнала Петра Великого», установились «зело великие морозы», подобных которым «мало помнили в прежние годы, от чего немало швецких солдат пропало; тако же и в наших людях от морозов было не без упадку».
           Жестокие морозы, сопровождавшиеся сильными снегопадами, продолжались в январе и феврале 1709 г. В «Сборнике летописей, относящихся к истории Южной и Западной Руси» отмечено, что «тогож року малороссияне везде на квартирах и по дорогам тайно и явно шведов били, а иных и живых к государю привозили, разными способами бьючи и ловлячи блудящих, понеже тогда снеги великие были и зима тяжкая морозами, от которых премного шведов погинуло...».
           От необычайной стужи, подобной которой не помнили ни деды, ни прадеды, гибли не только шведы, но и русские солдаты, жители России и Западной Европы. По свидетельству современников, птицы, летая по воздуху, замерзали. В целом в Европе «многие тысячи людей, звери и дерев погибли». В окрестностях Венеции Адриатическое море покрылось «стоячим льдом». Покрылись льдом прибрежные воды Англии. Замерзли Сена, Темза. Лед на реке Маас достигал 1,5 м. Столь же великими были морозы и в восточной части Северной Америки.
    Вторая зима с жестокими холодами приходится на ноябрь 1739 —  март 1740 г. По наблюдениям академика Г. В. Крафта, в Петербурге особенно сильные морозы отмечались с 10 по 14 и с 20 по 24 ноября, с 5 по 13 и с 25 по 31 декабря.   Стужа продолжалась весь январь и первые 18 дней февраля. Затем морозы несколько ослабли, но в конце февраля — начале марта снова ожесточились и продолжались до середины месяца.
           В странах Западной Европы самые страшные морозы отмечались с 19 декабря 1739 по 15 февраля 1740 г.
           От жестоких морозов пострадали люди, скот, сады, посевы. В ряде мест, в частности в Подолии, по данным «Сводной южнорусской летописи», из-за нехватки кормов начался массовый падеж скота. Голод охватил многие страны Западной Европы.
           Жестокие зимы в XVIII в. не редкость. В общей сложности на долю России и Западной Европы их приходится около 40. Но ни одна из них своими морозами не может сравниться с зимами 1739/40 и 1708/09 гг.
           Обычно принято считать, что за морозной зимой следует жаркое лето. Однако в действительности лето 1709 г. было дождливым. Засуха обрушилась через год на Украину. Это бедствие усугубило нашествие вредителей. «Саранча великая через Киев шла, — отмечено в одной из южнорусских летописей. — Оттуда почитай по всей Малороссии расширялася, и на северянских странах в Стародубщине была и шкоды великие в хлебе погнила, а от икры оной родилась еще через два года и шкоды чинили також». Начался падеж скота. Эпизоотия продолжалась несколько лет. В том же 1710 г. эпидемия моровой язвы охватила почти всю Европейскую Россию. Из-за повальных заболеваний в Петербургской губернии не был убран урожай, а в Пскове «мор был столь велик, что живые не успевали погребать мертвых». Еще больше беды принесла чума жителям Ревеля, где погибло около 90% населения. В Риге моровая язва «выхватила» 60 тыс. человек, в Копенгагене — 21 тыс. Выходившие в Петербурге «Ведомости» сообщали: «В Стокгольме люди, ходя, падают и мрут. Мор так умножился, что в неделю 1100 человек умерло».


           Эпидемия продолжалась и в следующем году. Летом Россия пострадала от «безводия», сопровождавшегося нашествием вредителей. «Саранча летучая и пешая везде в Малой России была и много пошкодила чрез несколько год». В 1715 г. засуха повторилась. От нее пострадали губернии к северо-западу, северу, востоку и северо-востоку от Москвы. Сильные пожары отмечены в Нижнем Новгороде и Великом Устюге, где «во рву и по улицам сгорело с 300 человек и больше, и телес многих нигде не обрелось». Зато следующее лето было дождливым. По словам Сводной Галицко-Русской летописи, стояло «лето мокрое, непожиточное, урожай был слабый. В садах и лесах жадного пожитку не было. Пасеки погибли. Проса, горохи в поле зимовали».
           Ненастье было повсеместным, и, как следствие, неурожай имел место по всей Европейской России.
           В конце весны 1718 г. в южнорусских землях ударил мороз. Но еще большим бедствием оказался «холод великий» 23 августа, от которого «ярина поздняя спортилась», а потом «частые другие морозы».
    Летом 1719 г. в России стояла теплая погода. Урожай был обильный. Однако Западная Европа в это время страдала от засухи. В Германии с весны до 20 августа не выпало ни одной капли дождя. Великая сушь захватила юг Франции. Во многих странах был голод, который сопровождался эпидемией чумы. По сообщению «Ведомостей», в Марселе погибло более 39 тыс. человек (40% населения), а в Тулоне — 20 тыс. (70%) населения.
     

           В самом начале третьего десятилетия Россия пережила несколько тяжелых голодных лет. Они были вызваны необычайно неблагоприятными метеорологическими условиями. Проливные дожди в 1721 г. продолжались с мая по ноябрь. Несколько раз отмечались высокие паводки на Москве-реке. Юго-Западная Россия пострадала от несвоевременных холодов. 18 мая разразился «наглий дождь со снегом». По словам летописца, «овцы в поле померзли, овощу не было, пасеки погибли» (104,78).
           Напротив, в следующем году засуха охватила всю территорию Европейской России. Недороды следовали один за другим. Цены на хлеб подскочили. Голод отмечался повсеместно. Жители Московской губернии толкли льняное семя, дубовые желуди, мешали их с мякиной. Пекли из этих суррогатов хлеб и ели. По словам очевидца, «крестьяне Орловской губернии пришли в совершенную скудость, дня по два и по три не едят, покиня домы свои, ходят по миру и питаются травою и ореховыми шишками, мешая с мякиною» (108, 7, № 4193).
           Согласно указу Петра I, была введена реквизиция хлеба. Приказано было «у зажиточных людей описывать лишний хлеб» и раздавать неимущим. Одновременно «начальникам ближних губерний» указом предписывалось ежемесячно присылать в Петербург сведения об урожае и ценах на хлеб как в России, так и в Западной Европе. Голод в России продолжался четыре года.
           Следующая необычайно плотная группировка экстремальных природных явлений приходится на рубеж третьего и четвертого десятилетий XVIII в. Трижды урожаю причиняли вред несвоевременные холода. В 1730 г. в Подолии ранним снегом в начале осени засыпало неубранные посевы гречихи. В 1731 г. утром 4 июля в тех же краях «мороз гречиху и ячмень поморозил» по долинам и яровые посевы повредил. Следующей весной, когда цвели плодовые деревья, усилился северо-восточный ветер, и ночью был мороз. Затем наступила засуха, от которой пострадало большинство губерний. Засуха повторилась и в следующем году.
           По словам В. О. Ключевского, к концу 1733 г. «крестьяне толпами наводнили города, прося милостыню» (268, 4, 315). Многие деревни опустели.
           В 1734 г. отмечалась засуха. В Нижегородской губернии собрали восьмую часть посеянной ржи, в Воронежской вообще ничего не сняли. В Смоленской губернии в 2378 деревнях, по донесению чиновника Сената, жители не имели хлеба и ели «траву и гнилую колоду и оттого лежали больны». От бескормицы начался падеж скота. Цены на хлеб вздорожали более чем в 15 раз. В Пскове четверть ржи стоила 30 руб. Из помещичьих имений Нижегородской губернии от голодной нужды бежало более половины крепостных крестьян. В ряде мест вспыхнули эпидемии.
     

           В начале лета 1735 г. имел место возврат холодов. По словам Соликамского летописца, 5 июня был такой мороз, что «крестьяне, шедшие в город из деревни, померзли». В северо-западных и центральных областях России снова была засуха, сопровождавшаяся лесными пожарами. Вместе с тем в юго-западных областях России в июле начались ливневые дожди. Реки дважды выходили из берегов и затопили дома, дворы, скот, посевы. Затем последовало нашествие мышей. Они, по словам летописца, истребили остатки хлеба. «Год очень не добрый был», — отмечено в одной из русских летописей.
    Не менее дождливым оказалось следующее лето для Западной Европы. Дождь шел непрерывно 52 дня и погубил весь урожай.
    После необычайных холодов в конце 1739 — начале 1740 г., о которых уже шла речь, ученые Петербургской Академии наук задумались над важнейшей проблемой естествознания.
    «Без сомнения бы, — писал академик Г. В. Крафт в 1741 г., — то несказанную пользу учинило, ежели бы такие жестокие зимы, каковы были в 1709 и недавно в 1740 году, заранее предвидеть и тот год, в которой она опять будет, наперед объявить можно было. Хотя сие трудно, и почти учинить невозможно, однакоже могло бы оно служить к некоторым догадкам, ежели бы все зимы, в которые случалась жестокая стужа, в историях записанные, замечать и смотреть, не по порядку ли какому, который узнать было можно, одна за другую последуют. К сему надлежит еще обстоятельную роспись всех студеных зим иметь, для сочинения которой от давних времен зачавши, многие исторические книги читать надобно.
           Однакож я здесь некоторый опыт предложу, который может быть те, которые в том меня искуснее, гораздо пространнее учинить могут» (276, 24).
    Проанализировав ряд метеорологических записей за очень большой хронологический период, Г. В. Крафт пришел к выводу: жестокие зимы повторяются через 32 года. При этом ученый подчеркивал, что для более обстоятельных выводов и предположений «потребны» тщательные изыскания, которые, по его мнению, послужат к «пользе и прибыли нашей».
           Анализ тысячелетнего ряда природоведческих записей, посвященных экстремальным климатическим явлениям, действительно позволяет говорить о существовании нескольких циклов повторяемости жестоких зим, засух, дождливых сезонов и несвоевременных холодов, под которыми подразумеваются возвраты морозов в конце весны — в начале лета или ранние заморозки в июле — сентябре, приводившие либо к полной гибели хлеба, либо к значительным потерям урожая...
     

           Еще более обстоятельно идея необходимости поисков «правил», с помощью которых можно было «наперед узнать» перемены погоды, была развита знаменитым путешественником академиком С. П. Крашенинниковым. Проблема «нарочитой подлинности в предсказании погод» привлекала внимание М. В. Ломоносова, убежденного в том, что ее решение доставило бы человечеству «великое преобретение».
    Первом шагом в этом научном .поиске великий ученый считал создание системы метеорологических наблюдений на всем земном шаре, включая материки, моря, океаны. М. В. Ломоносов не только выдвинул идею службы погоды, но и разработал ее основные положения, которые нашли практическое осуществление спустя столетие.
           После тяжелой зимы 1739/40 г. во всей России и в Западной Европе стояла неустойчивая погода. «Лето было с великими блистаниями и громом, — отмечено в одной из летописей, — многие люди молниею убиты и попалены дома и град много хлебы выбил». Урожай всюду был плохой. Сенат принял указ «за случившимся хлебным недородом довольствовать жителей казенным хлебом». Следующей весной у крестьян не было семян для посева.
    Лето 1743 г. было засушливым. На Украину пришла саранча. Зимой стояли сильные холода не только в Европе, но и в Северной Америке. В Канаде морозы доходили до —40°. Вслед за необычайным половодьем начались дожди. В Юго-Западной России и Польше реки вышли из берегов. По словам летописи, в октябре 1744 г. «выпал великий снег и дома по местам и селам засыпал, в лесе деревья поломал». По случаю плохого урожая во всей России был запрещен вывоз хлеба за границу.
           Периоды повышенного увлажнения сменялись засухами, нашествиями вредителей. В сухое лето 1745 г. в пламени бушующего пожара в Великом Устюге растопился 170-пудовый колокол. Угрожающие размеры принял падеж скота, который продолжался несколько лет. В 1747 г. «через великую сушь был большой недород ярового». Судя по историческим свидетельствам того времени, в следующем году не уродились озимые как в России, так и в Западной Европе. Тем же летом появилась саранча, которой осенью по неосторожности земледельцы позволили заложить яички, а потому в 1748 г. она вышла в таком множестве, что, «еще будучи пешею, закрывала все поля», несмотря на то что поля окапывали рвами, сжигали в них саранчу, топтали скотом. «От великого и безмерного голоду ныне многие жители питают себя дубовою и прочей корой и листьями с малым хлеба смешением».
    Следующее лето было еще более засушливым. «Во многих местах рожь не родилась, а родилася одна лебеда. Яровые в некоторых местах посредственны, а в других очень худы, и обыватели в пропитании имеют крайнюю нужду и питаются лебедою и другими травами и листьями». Засухи имели место и в 1749 и в 1750 гг.
     

           В начале второй половины XVIII столетия наступила передышка. Отмечавшиеся в отдельных местах Европы морозные зимы не влияли существенно на урожайность в России. Наиболее жестокие холода стояли в Швеции (1754), Дании, на севере Италии (в Венеции замерзли каналы) и в районе Черноморских проливов. Пожалуй, самым необычайным явлением этих лет было градобитие в Воронежской области:
    «8 и 9 июля 1754 года, — отмечается в Полном собрании законов Российской империи, — хлеб и трав побило почти все без остатка градом, також и скота де и птиц тем градом побило немалое и число: ибо де тот град был весьма превеликий и яко то весом фунта по два и более» (108, 72, № 10 299). Дождевой водой переполнились речки малые, по сторонам и берегам которых лежало «того града премногое множество, так что лошадью верхом переехать было никак невозможно». Град лежал на полях около семи дней.
           Этим стихийным бедствием был охвачен лишь ограниченный район. Гораздо основательнее на экономике России и на жизни ее народа сказались «велики и частые дожди» летом 1758 г., следствием которых был неурожай на юго-западе и северо-западе России. Сохранилось свидетельство о необычайной дороговизне на съестные припасы в этих областях.
     

           50-е гг. в России в целом не отличались повышенной экстремальностью. Не было всеобщих интенсивных засух. Не отмечено опасных для посевов возвратов холодов. Аналогичная климатическая ситуация сохранилась и в начале 60-х гг. XVIII в. Однако в 1765 г. положение изменилось. «Генеральный неурожай» постиг Смоленскую губернию, а в следующее лето от засухи пострадало 46 уездов и вся Эстляндия. «Засуха», по словам летописца, установилась в середине лета 1767 г., а потом «голод был». Голод отмечен и во Франции.
           Осенью в Европе начались сильные холода, сопровождавшиеся частыми снегопадами и метелями. Особенно многоснежными были последние недели зимы 1767/68 г. Весна была поздней и дружной. Высокое половодье отмечено на многих реках России.
           Следует подчеркнуть, что от разлития великих вод отдельные области России страдали в XVIII столетии более 40 раз. Одно из таких наводнений весьма красноречиво описано в Двинской летописи:
    «Апреля 18 дня (1761 г.) тронулся лед на реке Сухоне и вскоре от запору остановился, от чего в городе сделалось великое потопление. И как вода умножилась, то весь лед потащило ужасным стремлением, которым не только мосты, кузницы и дворы поломало и разнесло, но и бывшие домы огромного строения быстринною водою от основания опровергло... ...Поля все были покрыты до самой реки Двины водным
    быстрым течением, которым на пути у кирпишен стоявшие солодовки и кожевенные заводы все потопило. При чем нижнего посада все улицы наполнены были водою, а того ради жители, сидящие на кровлях домов своих, конечные ожидали погибели... А запор тот водяной стоял 4 дни, и шум воды, происходящей весьма далече, был слышен. Когда же вода умалилась, то все поля покрыты оказались песком...» (35,145).
    Точно такое же наводнение повторилось на Сухоне в 1779 г. Пострадали также жители Великого Устюга. Страдали от половодий Москва, Нижний Новгород, Тверь, Самара, Соликамск...
           Но гораздо более ощутимые потери приносили населению Европы чрезмерные продолжительные дожди, несвоевременные холода, засухи. В 1765—1775 гг. от стихийных бедствий особенно страдали страны Западной Европы. Цены на хлеб в это время резко подскочили. Необычайно тяжким оказалось лето 1770 г. Шли непрерывные дожди, в начале июля местами выпал глубокий снег. Хлеб и травы погибли. Начался повальный падеж скота. Эпидемия моровой язвы в 1770—1773 гг. распространилась на всю Россию. Только в одной Москве погибло 56 672 человека.
    В 1772, 1773, 1776 гг. пострадали от засухи многие области России, особенно Поволжье, Украина, Приазовье. Голодные крестьяне толпами бежали на Урал.
           В июле 1774 г., по свидетельству академика Л. С. Палласа, в районе Царицына жара достигала 40°. «Вскоре узнали, что горячий южный ветер, принесший с собою этот жар, был следствием пожара, охватившего в то время Кумскую степь на пространстве нескольких сот верст, — писал великий русский ученый К. С. Веселовский. — Этот чрезвычайный жар произвел у многих накожные болезни, род крапивной лихорадки, красные или белые пятна на коже, сопровождаемые ощущением боли. Всякий чувствовал себя столь слабым и беззащитным ко внешним впечатлениям, что когда, вслед за разразившеюся затем грозою, подул северный ветер, заставивший прибегнуть к теплой одежде, то появилось много простудных болезней».
     

           В 1777 г. после необычайно сильного невского наводнения в Петербурге правительственным указом была введена в действие служба оповещения жителей Петербурга об опасных подъемах воды. То была первая попытка заблаговременных предостережений об экстремальных природных явлениях. При этом моряками русского флота были высказаны предложения о том, как по наблюдениям за ветром заранее предвидеть невские наводнения.
    В документах государственных учреждений XVIII в. содержится большое число сведений об ущербе, причиненном засухами, ливнями, градом, ураганами, несвоевременными морозами и другими опасными метеорологическими явлениями. По инициативе и при участии Петра I были проведены одновременные наблюдения над климатом Петербурга и Риги (1721 г.), Петербурга и Москвы (1722,1724 гг.). Сведения о погоде в Кронштадте в 1742—1743 гг. еженедельно присылались в кабинет Елизаветы Петровны.
     

           Во второй половине XVIII в., когда голодные годы следовали один за другим, русское правительство ввело в действие систему эстафетных сообщений из различных мест России о состоянии погоды и о ценах на хлеб. До наших дней дошла часть донесений Я. Брюса, который вел метеорологические наблюдения. Судя по его сообщениям, в начале зимы 1785/86 г. стояли жестокие морозы. В первых числах января температура повысилась. В течение недели она держалась на отметках «от 2 до 4 градусов тепла».
    Весной, которая была поздней, выяснилось, что «посеянный озимый хлеб во всей Московской губернии, начав от Калуги, Тулы и так далее в округе, почти совсем пропал, так что ныне весною из тех полей многие были перепаханы и сеяли овсом, но и тот имеет всходы самые дурные, а во многих местах и совсем нет по причине, что с исхода апреля продолжаются ежедневные великие дожди и стужи и на ниских местах от тех дождей совсем яровое вымокло» (ЦГАДА, ф. 16 Госархива, д. 576, л. 184).
           Я. В. Брюсу было приказано самому осмотреть состояние посевов. Поскольку он сказался больным, то его отстранили от должности главнокомандующего Москвы и назначили на его место П. Еропкина. Новый главнокомандующий регулярно, не реже одного раза в неделю, доносил в Петербург о состоянии погоды, подвозе в Москву4 ржи и ценах на хлеб.
            Система эстафетных сообщений о погоде, видах на урожай и ценах на хлеб эпизодическим явлением не была. Напротив, она получила необычайное развитие, особенно в XIX в. Это дает возможность во всей сложности и грандиозности восстановить подлинную картину необычайных природных явлений в России, не только в ее европейской части, но и в Сибири.
     

           В 1786 г. имел место голод, народное бедствие усугублялось проливными дождями в период уборки урожая. В зиму 1786/87 г. вся рожь вызябла. Особенно пострадали Украина, Тульская, Рязанская, Орловская, Воронежская, Калужская, Смоленская губернии. Начался голод, по словам историка, «бысть может, самый ужасный в XVIII веке».
    О непомерном голоде имеется множество сведений. «Едят, — писал князь М. И. Щербатов, — солому, мякину, листья, сено, лебеду, но и сего уже недостает, ибо, к несчастью, и лебеда не родилась и оной четверть по четыре рубля получают. Ко мне из Алексинской моей деревни привезли хлеб, испеченный из толченого сена, мякины и лебеды. Он меня в ужас привел... но когда я некоторым и сей показал, мне сказали, что еще хорош, а есть гораздо хуже. А однако правительством никакого распоряжения не сделано до исхода февраля для прокормления бедного народу, того самого народу, который составляет силу России... Толпы нищих наполняют перекрестки, а правительство глухо и слепо» (140, 91).
           Выдающийся русский просветитель XVIII в. Н. И. Новиков истратил все свое состояние на помощь голодающим. Он создал хлебный магазин для прокормления крестьян в случае неурожая.
    Следующий 1788 г. также был малоурожайным, поскольку в ряде губерний от чрезмерных морозов пострадали озимые. В то же время гибли посевы и в Западной Европе. Летом 1788 г. во Франции было отмечено необычайное градобитие. 13 июля над Провансом появились грозовые тучи. Они были предвестниками великой бури. За несколько часов огромные черные тучи пронеслись от Средиземного до Северного моря, достигнув Голландии. Гроза сопровождалась градобитием. Грозовые тучи неслись со скоростью 69 верст в час. Градобитие уничтожило посевы на площади 19 тыс. км2.
    В начале 90-х гг. в России имели место засухи. Особенно значительны они были в 1791, 1793, 1794 гг., когда порой в течение лета не выпадало ни капли дождя. Зной и ведро стояли в отдельных регионах и в последующие .годы.  Необычайно засушливым оказалось лето 1799 г. На Украине появилась саранча, которая достигла Чернигова. Она двигалась огромной тучей, затмевая солнце. От неурожая пострадали многие губернии не только на юге, но и на северо-западе. Засушливым было и следующее лето. После необычайно высокого «разорительного» половодья наступила чрезвычайная жара, «от чего много садов и разного дерева повысыхало».
           Такими экстремальными природными явлениями завершилось XVIII столетие, на протяжении которого на долю народа России выпало 68 голодных лет. Более половины было вызвано засухами,
    которые носили особенно интенсивный характер в 1722, 1726, 1732, 1733, 1747—1750, 1759, 1766, 1793—1794 гг. Общее число засух за столетие составило 36, большинство из них носило региональный харак-тер. В десяти случаях засухи сопровождались нашествием вредителей (главным образом саранчи).
           В XVIII в. отмечено 16 дождливых сезонов в России. Переувлажненность была причиной больших недородов в 1716,1721,1758,1786 гг. в большинстве губерний Европейской России.
           Резко возрастает число необычайно холодных зим (35), при этом восемь носят общеевропейский характер.
           К тяжелым последствиям приводили и мягкие зимы (22 за столетие), когда вымокали и подпревали под снегом озимые.


           В XVIII в. отмечено десять возвратов холодов в начале лета и семь случаев раннего наступления холодов (заморозки в конце лета — начале осени), несвоевременное выпадение снега, когда еще не убрали урожай. Следует подчеркнуть, что все несвоевременные холода в конце лета — начале осени приходятся на первую половину XVIII в.
           На реках европейской части России за XVIII в. отмечено более 40 необычайно высоких половодий. Часто отмечались великие бури, иногда сопровождавшиеся градобитиями. На протяжении XVIII в. в России и сопредельных странах в русских исторических источниках отмечено 50 эпидемий и эпизоотии.
           Особо опасные группировки экстремальных природных явлений имели место в 1721—1724, 1732—1736, 1747—1750, 1757—1759, 1766— 1767, 1780—1781 и особенно в 1785—1789 гг. Именно эти годы были самыми голодными в России.
           Анализ природоведческих записей, содержащихся в летописных источниках, свидетельствует об исключительной частоте проявления климатических экстремумов в XVIII в., характеризующих особенности межсезонной изменчивости климата в последние десятилетия малого ледникового периода.

     

     








    Рейтинг@Mail.ru