Второе дыхание

ервые шаги нового советского руководства демонстрировали Западу намерение СССР понизить градус, по крайней мере, военного противостояния. В этой тональности выдерживались партийные и правительственные решения, официальные заявления и публичная риторика генсека Горбачёва. Однако маховик холодной войны, раскручиваемый США с конца 70-х годов, остановить этим было невозможно.

Одним из важнейших плацдармов той войны была Атлантика – пуповина, связывающая Соединённые Штаты с подконтрольной им Западной Европой. Здесь год за годом воздвигались и укреплялись океанские редуты военных флотов США и СССР – мобильные и стационарные. За гарантированный выход на маршруты боевого патрулирования и выполнение, если потребуется, ракетных залпов по противнику шла ожесточённая борьба.

Советскому ВМФ, в одиночку отстаивающему своё место под атлантическими небесами, было куда тяжелее, чем союзным флотам НАТО. При стратегическом ядерном паритете, зафиксированном по обе стороны Атлантики в 70-е годы, общий перевес военно-морских сил Запада был внушительным. Сожалеть по этому поводу в штабах и на кораблях ВМФ было недосуг, да и бесполезно. Оставалось одно – делать и подвигать своё дело вперёд.

Клинч подводных сил СССР и США в андроповский период противостояния флотов высветил для советского ВМФ пренеприятный факт:

- новые маршруты патрулирования ПЛАРБ США в океанской зоне известны, в лучшем случае, на уровне плохо проверенных предположений;

- тактика действий противолодочных сил НАТО претерпела изменения, суть которых пока не вполне ясна.

В обстановке нарастающего военного давления США ответы на эти вопросы представлялись чрезвычайно важными. Исходя из этого, по инициативе начальника управления противолодочной борьбы - заместителя начальника Главного штаба ВМФ вице-адмирала Волобуева  была проработана идея комбинированных, как бы многослойных в оперативно-тактическом плане учений сил Северного и Балтийского флотов. Их организационные формы, не откладывая дела в долгий ящик, подготовило ведомство заместителя Главнокомандующего ВМФ по боевой подготовке адмирала Бондаренко.

Более открытая часть замысла маскировалась привычным шифром «Атлантика-85». Учения под этим шифром проводились практически ежегодно, в названии менялся только год проведения. При этом разнородными противолодочными силами ВМФ решались обычные для зоны ответственности КСФ задачи:

- обеспечение развёртывания своих стратегических подводных ракетоносцев в районы их боевого патрулирования;

- поиск и слежение корабельными группировками за ПЛАРБ США;

- вытеснение сил противника из стратегически важного района, нарушение его коммуникаций и ряд других.

Под этим прикрытием специально выделенный отряд многоцелевых атомных ПЛ, оснащённых аппаратурой обнаружения радиационного следа погруженных ПЛ нового поколения, должен был скрытно решить особую задачу. Все действия спецотряда были засекречены. Лишь много лет спустя стали известны некоторые детали, а также название той строго засекреченной операции ВМФ - «Апорт». Её общая продолжительность, включая развёртывание в океанской зоне и возвращение ПЛ в базы, составила чуть больше месяца. Активная фаза началась 18 июня западнее острова Ньюфаундленд.

Несколько советских подводных лодок проекта 671 двинулись друг за другом по часовой стрелке. Вторая группа – таким же порядком им навстречу. В эту «карусель» было «вкручено» четыре самолёта дальней авиации Ту-142, взлетавших с кубинского аэродрома в Сан-Антонио. Самолёты, пространственно разнесенные с ПЛ, должны были привлечь внимание как группа сил поиска ПЛАРБ США или прикрытия советских подлодок, провоцируя американцев на какие-то ответные действия. По сути, это являлось средством достижения одной из целей операции.

Началась своеобразная игра в «кошки-мышки».

События развивались стремительно. Американцы, не понимая происходящего, серьёзно переполошились. Всё сходилось к тому, что к их побережью прорвались советские субмарины! С авиабаз на Бермудских и Азорских островах, а также из Канады была поднята вся дееспособная патрульная противолодочная авиация. Из баз в спешном порядке выходили корабли береговой охраны США и подводные лодки. Несколько дней шёл напряжённый, но почти безрезультатный поиск. Лишь к концу операции «Апорт» американской армадой была обнаружена одна подлодка ВМФ (К-488) из пяти. Да и то, когда та уже легла на обратный курс, выполнив задание.

«Улов» ВМФ был куда значительней.

Было выявлено два района патрулирования ПЛАРБ и два района боевой подготовки многоцелевых атомных подводных лодок ВМС США. При помощи авиации удалось «ознакомиться» с обновлёнными тактическими приёмами американских противолодочных сил. Атомоход К-324 имел три продолжительных по времени контакта с американскими подлодками.

Особо отличился экипаж атомохода К-147. Он следил за американской ракетной ПЛ, идя за ней по кильватерному следу, более пяти (!) суток. Затем, подойдя ближе и вступив в гидроакустический контакт, вёл слежение в пассивном режиме ещё сутки.

Залогом успеха той операции стали внезапность, нестандартность действий группы подлодок ВМФ и, конечно, уникальные возможности экспериментальной, в сущности, аппаратуры обнаружения, установленной на части из них. Она позволила нашим подводникам, наблюдая ПЛ вероятного противника, находиться вне зоны обнаружения его гидроакустики. Для противолодочной авиации и надводных кораблей те наши ПЛ были очень «трудным орешком».

Первого июля операция была завершена. Все подлодки благополучно вернулись к местам постоянного базирования.

«Атлантика-85»

А что же ТАКР «Киев»?

В тех событиях крейсер отметился дважды. Первый раз на завершающем этапе своей БС, отвлекая региональные силы НАТО и способствуя проходу группы атомоходов из баз на океанский простор. Второй раз – уже в ходе учений «Атлантика-85».

Авианосное соединение ВМФ в учениях того времени всегда было так или иначе связано либо с поиском ПЛАРБ вероятного противника, либо с обеспечением учебных действий своих ПЛ. Вероятный противник это хорошо знал. Кроме того, ТАКР и сам по себе представлял серьёзную ударную силу, за которой был нужен глаз да глаз. Таким образом, внимание противостоящих сил как бы оттягивалось от района проведения операции «Апорт» далеко на северо-восток.

Разумеется, тогда на «Киеве» о спецзадачах, да и о задачах своих подводных сил, никто даже не догадывался. Маршруты, скорости хода, сопутствующие задачи плавания соединения определялись условиями учений или спускались на крейсер штабом КСФ. Впрочем, следует полагать, об операции «Апорт» даже на этом уровне знал крайне ограниченный круг лиц…

 

Границы учения разнородных сил ВМФ «Атлантика-85» простирались от западных границ Баренцева моря почти до Фареро-Исландского рубежа. В них были задействованы десятки надводных кораблей, подводные лодки различных классов, флотская авиация.

ТАКР «Киев» в охранении БПК «Маршал Тимошенко» и «СКР «Задорный» выполнял функции флагмана надводной группировки кораблей в дальней морской зоне. Отрабатывая задачи попутного поиска подводных лодок в условиях активного противодействия воздушного противника и РЭБ, 14-го июня соединение вышло к центральной части Гренландского моря. Здесь планировалось учение по поиску и уничтожению атомной подлодки «противника».

Кораблям, ещё не «остывшим» от БС, задачи того плавания не были в тягость. Выход в море на «Киеве» был очень полезен и штабу 170-й бригады во главе с новым для ТАКР комбригом – капитаном 1 ранга Стефановым. За годы отсутствия корабля на Севере состав штаба сильно обновился. Многим «флажкам» нужно было добирать в практике работы на авианосце, вернувшемся на флот.

19-го числа противолодочников на ФКП сменили ракетчики. Начался эпизод учения по уничтожению АМГ* противника. На Атлантике учения такого рода отличались от средиземноморских более масштабным привлечением дальней разведывательной, ударной авиации и космических средств освещения морской обстановки.

Трое суток напряжённой работы на командных пунктах и боевых постах управления УРО крейсера завершились «залпом крылатых ракет» по авианосцу «синих» и кораблям его охранения». Штаб КСФ, координирующий учебно-боевые действия, сосредоточил в том ударе крылатые ракеты ТАКР, многоцелевых ракетных подлодок и ракетоносной авиации флота. Корабельная штурмовая авиация обеспечивала развитие успеха ракетно-бомбовыми ударами и разведку результатов атаки АМГ группировкой ВМФ.

Ну, а утром следующего дня «Киев», «Маршал Тимошенко» и «Задорный» как ни в чём не бывало, заправлялись на ходу от «потопленного авианосца». После заправки «авианосец» (танкер «Генрих Гасанов»*) и подошедший с ним БПК «Вице-адмирал Кулаков»* взяли курс на юго-запад. Где-то там, ближе к секторам Центральной Атлантики, формировалась надводная группировка «красных» во главе с тяжёлым атомным ракетным крейсером «Киров». По условиям учений её задачей было нарушение океанских коммуникаций «синих».

«Киевский» отряд, выполняя попутный поиск подводного противника, начал движение в обратном направлении. Искали район с погодой, подходящей для полётов штурмовиков: для лётчиков 279-го ОКШАП практика полётов в океанских условиях никогда не была лишней. То был последний этап плавания, уже не связанный с учениями «Атлантика-85».

В конце концов, такой район нашёлся на широтах Лофотенских островов, недалеко от побережья Норвегии.

 

За два ходовых дня авиаполк успешно провёл четыре лётных смены. Настроение на «Киеве» было хорошее - по завершении полётов корабль должен был повернуть к родным берегам. Однако, как известно, ложка дёгтя портит бочку мёда. А в тот роковой день «ложка» оказалась немаленькой: в разгар очередной лётной смены был потерян Як-38, который пилотировал капитан Лукашук.

Его штурмовик, выполнив полётное задание, выходил на посадочную глиссаду. Обстановка была штатной и на самолёте (судя по докладам лётчика), и на корабле. Однако буквально в мгновение всё изменилось кардинально. Самолёт неожиданно стал резко сваливаться в пике. За несколько секунд до его столкновения с водной поверхностью система автоматического катапультирования Як-38 «отстрелила» лётчика от кабины. Штурмовик, вздыбив водную поверхность, исчез в морской пучине. Метрах в пятидесяти от места его падения на волнах раскачивалось оранжевое пятно лётного комбинезона. Рядом медленно оседал в воду купол парашюта…

Подоспевший вертолёт-спасатель с «Киева» ничем лётчику помочь не смог. Мешал парашют, надувающийся воздушными потоками от вертолётных лопастей. Борясь со встречной волной, к месту крушения рванули экстренно спущенные на воду корабельный барказ и командирский катер. Однако первым у пытающегося освободиться от парашюта Лукашука оказался мотобот с британского эсминца УРО «Ньюкасл».

«Супостат» уже несколько дней следил за «Киевом». По устоявшейся НАТОвской традиции при полётах авиации с ТАКР корабль слежения, как правило, удерживал позицию в его кормовых секторах на дистанции 5-7 кабельтов. Так было и на этот раз.

Отдадим должное выучке и оперативности англичан. В считанные минуты мотобот отошёл от борта эсминца в направлении приводнившегося пилота. Видя, что намокающий комбинезон и мгновенно наполненный водой парашютный мешок могут утопить лётчика, моряки «Ньюкасла» вытащили его из воды.

Много позже товарищи по службе Лукашука расскажут, что очень редко и только в тесной дружеской компании Иван Дмитриевич иногда так вспоминал о финальной части того своего «приключения»: «Сижу в иностранном барказе. Стресс. Один из англичан протягивает мне фляжку и говорит: «Иван, дринк, то есть Иван, пей». А я никак не пойму, откуда он знает, как меня зовут?»

…С «Ньюкасла» успели сфотографировать момент падения Як-38 и катапультирования лётчика. Какое-то время спустя о происшествии в достаточно нейтральных тонах сообщит близкая к военным кругам британская пресса.

 

 

«FLIGHT International»*, 3 August 1985

Королевский Флот спасает советского пилота

Моряки Флота Её Величества спасли пилота советского военно-морского флота после крушения его самолета Як-38 у побережья Норвегии в 80 милях к юго-западу от Лофотенских островов.

Эсминец УРО «Ньюкасл» (тип 42) - один из 17-ти британских кораблей и подводных лодок, наблюдавших за масштабными советскими учениями в Атлантике и Норвежском море.  Пилот самолёта, выполнявший учебный полёт, катапультировался недалеко от находящегося рядом эсминца.

 Моряки мотобота с «Ньюкасл» помогли лётчику освободиться от строп парашюта, а когда за ним прилетел вертолёт-спасатель, забраться в беседку подъёмного устройства вертолёта. Два катера с русского авианосца «Киев» после этого собрали оставшееся на воде предметы от самолёта. Травмы пилота не были  значительными.

 

 

Причина аварии, как и вина летчика, установлены не были. Говорили, что в воздухозаборник подъёмного двигателя самолёта могла угодить птица.

…Капитан Лукашук, отойдя от потрясения, будет продолжать летать в «киевском» 279-м ОКШАП. Через несколько лет он уйдёт на повышение в 299-й инструкторско-исследовательский штурмовой авиаполк, что в Новофёдоровке. Время покажет, что линиям судеб лётчика Лукашука и штурмовика Як-38 предстоит, пересекаясь и переплетаясь, сойтись, в конце концов, в одной точке. Но об этом - немного позже.

Ливийский самум

После трёхлетнего отсутствия крейсер заново привыкал к жизни и службе в родной базе. Остаток лета и начало осени были относительно спокойными. Для Него после напряжённого, насыщенного событиями года это было долгожданной передышкой. Ведь корабли, как и люди, тоже иногда устают.

К концу августа ожила североморская столица. Как и в былые годы, эскадра начинала подготовку к осенне-зимнему периоду службы традиционными рейдовыми сборами. По вечерам на рейде Кильдин-Восточный Он с высоты антенных постов немного снисходительно посматривал на своих собратьев – корабли эскадры. Среди них выделялось несколько новичков – два эсминца проекта 956 и БПК проекта 1155.

В час захода солнца горны оповещали об окончании очередного дня. Корабли, словно желая друг другу спокойной ночи, спускали флаги и гюйсы. Однако Ему, как и раньше, всё-таки больше по нраву был утренний ритуал встречи нового дня. Особенно, когда флаг и гюйс поднимались под звуки оркестра.

В начале сентября утряслись почти все кадровые дела. Большая их часть, как обычно, была связана с перемещениями офицеров по служебной лестнице, а также с поступлением на учёбу в академии Министерства обороны или на Классы*. Отслужив «контрактный» срок, перебирались в более спокойные места или на «гражданку» мичманы. Вакансии занимали  вчерашние «вторые» из боевых частей, служб и команд, а также «варяги», рискнувшие испытать на себе прелести службы на североморском флагмане, да флотская молодёжь. На этот раз среди новичков командного звена пришлых со стороны Он пока не заметил. Первые шаги в новых должностях делали командир БЧ-2 капитан 3 ранга Машуров, помощник командира по снабжению капитан-лейтенант Блягоз и многие другие начальники «калибром» помельче – комдивы, командиры групп, инженеры, политработники первичного звена.

Он давно привык к этим изменениям. И только одно из них немного Его печалило: убыл на учёбу в ВМА капитан 2 ранга Косинов. Кажется, последний из тех, с которыми Он начинал осознавать свою корабельную сущность. Тогда ещё, в почти забытом теперь 1973-м году, когда стали набирать темпы Его строительство и формирование экипажа... БЧ-2 Сергей Алексеевич оставил преемнику в отличном состоянии.

 

За рейдовыми сборами потянулась череда мероприятий боевой подготовки с короткими выходами в море. Потом пришло время смены личного состава срочной службы, пополнения запасов, ППО и ППР. Как-то незаметно всё это переросло в подготовку к очередной БС. Задачи на новый учебный год экипажу вместе с командиром ставил уже новый «большой зам» - капитан 2 ранга Плотников.

Уходящий год был для Него богат на события - ожидаемые, неожиданные и совершенно неординарные. По журналу боевой подготовки выходило, что в 1985-м году Он за 121 ходовой день прошёл 17207 миль. При этом с Его борта было выполнено 486 самолёто- и 1018 вертолётовылетов.

Прошедший год был насыщенным, ярким. Будущее виделось Ему не менее привлекательным. Он уверенно смотрел вперёд.

***

Между тем жизнь страны, армии и флота медленно, почти незаметно менялась. Приметы изменений, не до конца понятные в низах, поначалу воспринимались там причудами «новой метлы», которая, как известно, по-новому метёт. Это относилось, в частности, к одной из первых инициатив обновлённого советского руководства – «борьбе» с пьянством. Кампания энергично стартовала в мае отдельными постановлениями ЦК КПСС, Совмина СССР и Указом Президиума Верховного Совета СССР.

Однако ближе к концу года поползли слухи о более серьёзных вещах. Говорили об ожидаемом сокращения управленческого аппарата министерств и ведомств, урезании финансирования отраслевой науки, директивном замещении начальников, достигающих пенсионного возраста, более молодыми кадрами. В кого-то всё это вселяло надежды, ну а кому-то подрезало крылья…

Раньше других приближение грозового фронта почувствовали в ОКБ Яковлева. За год со дня смерти маршала Устинова* ни одну из работ по Як-41 не удалось продвинуть сколь-нибудь заметно. Поддержки на уровне Политбюро ЦК КПСС и в Совмине теперь не стало. Маршал Соколов*, сменивший Устинова, вопросы по палубной авиации адресовал командованию ВМФ или ВВС. О жёстком, но прогнозируемом в решениях главкоме ВМФ ещё с середины лета в верхах ВМФ ходили слухи - собирается в отставку. Контакт с его вероятным преемником адмиралом Чернавиным наладить не удавалось. Кабинеты на Большом Козловском становились для представителей Московского машиностроительного завода  «Скорость» всё более негостеприимными…

 

В тот слякотный декабрьский вечер Адмирал Флота Советского Союза Горшков покидал свой Военно-морской флот. Позади - десятилетия флотской службы, прощальный официоз в Главном штабе, благодарственные слова и добрые напутствия его воспитанников и вчерашних подчинённых. Впереди – вязкая неопределённость отпущенных ему судьбой лет то ли службы, то ли почётной отставки в аппарате инспекции Министерства обороны…

Перед отъездом домой Сергей Георгиевич прошёл в свой, теперь уже ставший чужим кабинет, присел за рабочий стол и откинулся на спинку давно привыкшего к нему кресла. Сопровождавший его Чернавин, фактически уже Главнокомандующий ВМФ, деликатно оставил его одного.

За окнами кабинета тёмно-синий московский вечер переливался ночными огнями внутреннего дворика Главного штаба. На душе было пусто и как-то тревожно. Нет, не за флот. В ВМФ, как он был уверен, заложен большой запас прочности. Скорее за страну, которую теперь ведут вперёд другие люди. К примеру, что-то не нравилось ему в назначении Громыко Председателем Президиума Верховного Совета СССР. Ещё больше не нравилось, что место Громыко в министерстве иностранных дел занял мутноватый по его мнению Шеварднадзе. Но больше всего беспокоило возвышение в партийной иерархии бывшего посла СССР в Канаде Яковлева. Два мимолётных разговора с ним в ЦК КПСС оставили горький осадок с антивоенным, антиоборонным привкусом …

Нет, не эти лица ожидал он увидеть в высших органах государственной власти, в ЦК КПСС, в Министерстве обороны. Ну да бог бы с ними, с этими лицами. Худо то, что жизнь вообще, и военное строительство в частности, их усилиями устремились к пока ещё не для всех заметной, почти неуловимой неопределённости.

 «Может, я действительно стал слишком стар и всё это мне только кажется?» - подумал он, встал и решительно направился к двери.

На выходе из приёмной Главнокомандующего ВМФ в огромный коридор, петляющий по этажу здания, Горшкова и Чернавина поджидала внушительная толпа адмиралов и офицеров центрального аппарата Военно-морского флота. Попрощавшись со всеми, Сергей Георгиевич обернулся к Чернавину: «Владимир Николаевич, проводите меня».

Главкомы, бывший и действующий, направились по широкому коридору к парадному входу Главного штаба. С картинных полотен сверху вниз на них взирали корабли и подлодки советского и российского флота, оставившие след в отечественной военно-морской истории. Яркими ультрамаринами тонов и необычным размером среди них выделялся недавно прописанный в этой почтенной компании авианесущий крейсер «Киев». Его форштевень играючи резал картинную хрустальную волну, а с палубы, набирая высоту, рвалась в небо пара штурмовиков Як-38…

Через несколько дней на кораблях и в частях ВМФ будет зачитан последний приказ Главнокомандующего Военно-морским флотом СССР Адмирала Флота Советского Союза Горшкова за номером 320 от 9 декабря 1985 года:

 

«Решением Центрального Комитета КПСС и по приказу Министра обороны СССР я передал обязанности Главнокомандующего ВМФ товарищу Чернавину Владимиру Николаевичу и перешёл в группу Генеральных инспекторов Министерства обороны.

В течение 30 лет, находясь на ответственном посту Главнокомандующего ВМФ, я стремился самым добросовестным образом выполнять эти обязанности на благо  Родины, Партии и народа. Всегда в этом опирался на поддержку и беззаветное выполнение своего воинского долга всеми вами – доблестными моряками – матросами и старшинами, мичманами, офицерами и адмиралами нашего славного флота.

Покидая этот пост, я благодарю вас за вашу ревностную службу!

Желаю всему личному составу флота неизменно благополучного плавания, успехов в службе и личного счастья».

***

Как случалось и в былые годы, выход на БС всё откладывался и откладывался. Зима на Севере выдалась суровой. Крепкие морозы чередовались со штормовыми ветрами. Залив или парил, укрывая белесым туманом склоны прибрежных сопок, или рябил белыми барашками – «Ветер-3», «Ветер-2», а то и «Ветер-1»*! Поэтому со сходом на берег с крейсера весь остаток декабря дела были плохи.

Затянувшиеся проводы будили у домочадцев женатых офицеров и мичманов робкие надежды встретить Новый 1986 год с главами своих семейств – мужьями, отцами. Однако 31 декабря, когда к обеду немного рассвело, стало ясно – нет, всё-таки ушли!

Силуэт осиротевшей «киевской» бочки посередине рейда то появлялся, то исчезал из поля зрения. Залив начинал парить…

 

Встреча того Нового года была, вероятно, самой «оригинальной» в корабельной истории: уже на БС, но ещё совсем рядом с родными берегами! Видно, была какая-то на то очень веская причина - выгнать «Киев» и сопровождавший его «Смышлёный» в длительное плаванье прямо «под ёлочку». Однако на кораблях, разумеется, об этой причине никому ничего известно не было.

На траверзе норвежского Силте-фьорда колючий норд-вест поднимал студёную океанскую волну. Температура воздуха медленно падала. Гребни водяных валов, сорванные ветром на баке ТАКР, в районе между надстройкой и спонсоном собирались в быстро смерзающуюся кашицу. Сползая к корме, она застывала шероховатым слоем наледи на палубных устройствах и технике, раскреплённой  на полётной палубе.

К ночи ветер усилился до штормового. Поэтому новогодние экспромты, подготовленные энтузиастами боевых частей и комсомольскими активистами, оказались почти невостребованными – прилично покачивало. Да и прошедший день выдался отнюдь не лёгким. Новогодняя суета быстро сошла на нет, так и не дотянув по накалу до праздничного градуса. Впрочем, мимо нехитрых новогодних угощений в кают-компаниях и столовых личного состава никто не проходил…

Подрагивая время от времени корпусом, крейсер уверенно держал заданный курс. Обстановка была спокойной и ничто не мешало Ему немного отвлечься от обычного в походе контроля за работой машин, рулей, органов и постов управления. Подумав об этом, Он пристроился к командиру БЧ-4 капитану 3 ранга Цветкову, вышедшему из КПС. «Бычок», не спеша, проследовал по второй палубе в направлении кормы. В кубриках связистов он убедился, что бодрствуют только дневальные, и счёл разумным завершить подзатянувшийся рабочий день. Новенькие электронные часы, недавно подаренные ему женой, показывали половину второго…

В каюте было уютно и тепло. Олег Сергеевич присел к рабочему столу и устало откинулся на спинку кресла. Из-под массивного оргстекла, покрывающего стол, выглядывал цветастый лист настольного календаря на 1986-й год. Его верхнюю часть украшало изображение тигра на фоне переплетённых лиан.

Заглядывая через плечо своего ночного спутника, Он вспомнил, что по восточному календарю наступает год Огненного Тигра, который по китайским поверьям олицетворяет любознательность, предприимчивость, неуёмную энергию, оптимизм и энтузиазм. И всё, вроде бы, было хорошо, но что-то не давало Ему покоя.

В памяти всплыл недавний визит к военному дирижёру капитан-лейтенанту Карнацкому. Тот, как оказалось, живо интересовался всем, что связано с кометой Галлея. Не пропускал материалов о ней в периодической печати, не поленился даже Большую советскую энциклопедию полистать, заглянув в корабельную библиотеку.

Понятно, современного человека вряд ли всполошит появление кометы в ночном небе. Однако с древнейших времён считалось, что, к примеру, комета Галлея - предвестник природных катаклизмов, губительных эпидемий, общественных потрясений и ничем не объяснимых поступков людей, имеющих катастрофические последствия. В каплея же эти мифические мелочи вселяли ощущение некой почти потусторонней интриги. В то же время он считал себя человеком безоговорочно современным. А посему, как гуманитарий по духу и отец-командир полутора десятков военных музыкантов, всей этой буржуазно-кометной мистике, просачивающейся даже в советскую прессу, не верил принципиально. Но было интересно. И было чем отвлечь себя в минуты досуга.

Впрочем, главным для него было то, что после боевой службы (пятой на «Киеве», к слову сказать) его ждало перемещение по служебной лестнице. Поближе к берегу. Кадровик эскадры ему даже фамилию преемника называл. В общем, до лета, как полагал Владимир Михайлович, нужно было продержаться.

 

 

Комета Галлея

Комета Галлея— яркая короткопериодическаякомета, возвращающаяся к Солнцу каждые 75-76 лет. Именно эта комета, известная человечеству с глубокой древности, позволила установить, что подобные космические объекты имеют эллиптическую орбиту и определённый период обращения. Комета названа в честь английского астронома Эдмунда Галлея.

Комета Галлея — единственная комета, хорошо видимая невооружённым глазом. Начиная с древнейших наблюдений, зафиксированных в исторических источниках Китая и Вавилона, было отмечено по меньшей мере 30 её появлений. Первое достоверно идентифицируемое наблюдение кометы Галлея относится к 240 году до н. э. Последнее прохождение кометы на минимальном расстоянии от Земли было в феврале 1986 года. Следующее ожидается в середине 2061 года.

В марте 1986 комету Галлея наблюдали не только многочисленные любители астрономии и профессиональные ученые, но и пять международных космических аппаратов. Японские зонды «Сакигаке» и «Суйсей» наблюдали огромное водородное облако, окружающее комету, и исследовали взаимодействие кометы с заряженными частичками солнечного ветра. Советские космические зонды «Вега-1» и «Вега-2» прошли к ней на расстояния порядка 8 000 км. Зонд Европейского космического агентства «Джотто» прошёл от ядра кометы  на расстоянии всего в 605 км. Телевизионные изображения, переданные европейским и советскими зондами, показали чёрное как смоль ядро кометы.

 

 

…Выстроенные в ряд приметы-предсказания на год грядущий позволили уяснить причины невесть откуда свалившегося на Него беспокойства. Он давно подозревал, что люди склонны придумывать условности, которым потом безоглядно следуют как истине в первой инстанции. Поэтому, покидая Цветкова, который, вяло раздевшись, быстро завалился спать, умиротворённо подумал: «Огненный тигр, китайцы, комета Галлея… Поживём – увидим».

 

Почти до Гибралтара отряд кораблей сопровождали крепкий, почти штормовой ветер и моросящий дождь. На крейсере это радовало, пожалуй, лишь старпома Мелаха. Ненастье только способствовало отработке с экипажем первой курсовой задачи. Ну, а Ему, откровенно говоря, было скучновато. Ещё в первые дни плавания Он разобрался с обстановкой на борту, но хотелось заглянуть немного вперёд и хоть какой-то динамики.

Разумеется, Его погреба были под завязку наполнены боезапасом. Более двух десятков летательных аппаратов - штурмовиков Як-38М и вертолётов Ка-27 были готовы выполнить любое полётное задание. При этом, не считая корабельного командования, штаб авиагруппы возглавлял полковник Чеберяченко, вертолётную эскадрилью  подполковник Голоднов, а 279-й ОКШАП подполковник Тепляков. Работой походного штаба из офицеров 7-й ОПЭСК и 170-й бригады руководил один из помощников начальника штаба эскадры, фамилии которого Он почему-то никак не мог запомнить. Ну а несколько прикомандированных от Политуправления КСФ и из Москвы были для Него пока на одно лицо. Больших начальников среди них не угадывалось.

Из разговоров в салоне флагмана Ему было известно, что в 20-х числах декабря на БС во главе с командиром 120-й бригады 7-й ОПЭСК капитаном 1 ранга Ковальчуком вышли ракетный крейсер «Вице-адмирал Дрозд» и БРК «Огневой». Во второй половине января из Североморска в Средиземку должны были выйти БПК «Маршал Василевский»* и ЭМ «Отличный»*.

Еще прошедшим летом Он от кого-то слышал, что на «Отличном» командирствует бывший Его «помоха», ныне капитан 2 ранга Степахин. «Большим замом» у него капитан 3 ранга Борисов, а помощником командира по снабжению капитан 3 ранга Фонов, несколько лет тому назад ушедшие «на вырост» из Его БЧ-7 и службы снабжения соответственно. Конечно, Он был доволен тем, что Его моряки продвигаются по службе и за Его пределами! «Хорошая будет на БС компания», - подумал Он, имея в виду то ли своих бывших офицеров, то ли корабли КСФ, направляемые вместе с Ним в Средиземное море.

***

15 января, оставив за кормой Гибралтар, «Киев» и «Смышлёный» отвернули вправо в направлении залива Аль-Хосейма. В 64-й точке два стояночных дня проводились пополнение запасов, краткосрочный отдых личного состава кораблей и подготовка к переходу в восточную часть Средиземного моря. Здесь же, у побережья Марокко, крейсер принял на борт несколько офицеров штаба 5-й флотилии ВМФ*.

 Море Альборан после промозглой, ветреной Атлантики казалось тёплым, ласковым оазисом. Экипаж после погрузочных работ и успешной сдачи походному штабу первой курсовой задачи погрузился в отлаженное с давних времён течение вахт и готовностей средиземноморской БС. На ближайшие дни планировались полёты штурмовиков, вертолётов и, как водится, попутный поиск ПЛ вероятного противника. Лётчикам 279-го ОКШАП на этой БС предстояло облетать 7 новеньких Як-38М, поступивших в полк в 1985 году.

Накануне выхода в море был выпущен очередной номер корабельной многотиражки «Океанским курсом». Тональность его была бодрой, почти пафосной. Под титрами «Позывные Родины» сообщалось о том, что партия и страна готовятся к очередному XXVII съезду КПСС.

К этому доминантному событию подтягивалось всё остальное: стремление СССР к миру, предновогодние выступления советского лидера по американскому и американского лидера по советскому телевидению, заявление Горбачёва о готовности Советского Союза вместе с другими ядерными державами подписать программу поэтапной ликвидации ядерного оружия до 2000-го года. Разумеется, подчёркивалось, что 1986 год объявлен ООН Международным годом мира.

 

На другом краю зоны ответственности 5-й флотилии, в 52-й точке, во главе с флагманской плавбазой «Дмитрий Галкин» скучал небольшой отряд преимущественно вспомогательных судов ВМФ. На самой плавбазе даже в период новогодних праздников царила нескончаемая флотская суета.

С сентября прошедшего 1985 года эскадрой командовал выдвиженец ДКБФ контр-адмирал Калабин. От предшественника Владимиру Ивановичу достался отработанный контингент «флажков», деятельность которого уже второй год направлял начальник штаба - капитан 1 ранга Кулак. Вице-адмирал Селиванов, как и ожидалось, занял пост заместителя командующего Черноморским флотом и перебрался в Севастополь.

Подписанный главкомом ВМФ приказ о переформировании эскадры во флотилию основательно перетряхивал действующую штабную организацию. Линии управления, с 1983 года завязанные эскадрой в основном на штаб КЧФ, вновь насыщались каналами связи с Главным штабом ВМФ. Не считая обычной в таких ситуациях путаницы и нестыковок, выходило, что управленческий уровень флотилии фактически не повышался, а понижался…

На штабном посту разведки флотилии кипела работа. Офицеры-операторы сортировали и обрабатывали разведданные. Карта обстановки на средиземноморском театре их усилиями приобретала всё более осмысленный вид. За спинами операторов поста что-то тихо обсуждали начальник разведки флотилии капитан 2 ранга Шаньков и старший офицер оперативного отделения флотилии капитан 2 ранга Лебедев.

Суть их разговора сводилась к тому, что большой отряд кораблей КЧФ во главе с ПКР «Ленинград» несвоевременно отправлен с БС к местам постоянного базирования. Корабли Северного флота из нескольких групп соберутся на Средиземном море только к середине февраля. Американцы же ещё с начала декабря интенсивно наращивают силы своего 6-го флота. Похоже, ими что-то затевается против дружественной Союзу Ливии. Две штатовских АУГ во главе с авианосцами «Корал Си» и «Саратога» регулярно ходят в море, оставляя ненадолго Неаполь и Хайфу. На подходе из североамериканской метрополии третий авианосец – «Америка». Время от времени в центральной части Средиземного моря отмечается мощная десантная группировка 6-го флота во главе со штабным танкодесантным вертолётоносцем «Гвадалканал». Сил слежения 5-й флотилии за корабельными группировками США и НАТО в данный момент явно недостаточно. В основном это дизельные ПЛ, да небольшие надводные корабли…

 

Опасения штабистов имели под собой веские основания. С 1981 по 1986 год США провели у ливийского побережья 18 военных учений и манёвров. Ещё с августа 1981 года корабли и самолёты 6-го флота ВМС США стали пересекать в заливе Сидра морскую границу, за которой простирались внутренние ливийские воды. Это привело к прямым военным столкновениям с угрозой применения оружия. Забегая вперёд, следует отметить, что до весны 1986 года произошло восемь таких столкновений.

В начале января 1986 года президент США Рейган объявил о введении против Ливийской Джамахирии новых санкций: запрещались все экономические и торговые связи американских госучреждений, частных фирм и отдельных лиц с этой страной. Находящимся на ливийской территории американским гражданам было приказано покинуть её под угрозой тюремного заключения или штрафа. Одновременно печать США и их партнеров по НАТО развернули против Ливии настоящую информационную войну.

В военном плане особое внимание США было уделено поставляемым Ливии из СССР зенитно-ракетным комплексам С-200ВЭ «Вега», которые были способны защитить значительную часть залива Сидра. То есть, прикрыть от ударов с воздуха морскую акваторию и побережье, на которое выходили нефтепроводы для перекачки на танкеры ливийской нефти. Это была своеобразная проверка, направленная на уточнение имеемой информации для защиты своей авиации, а также подготовку мирового общественного мнения к самому жёсткому сценарию развития событий.

21 декабря 1985 г. американская администрация «подтвердила слухи» о том, что Ливия устанавливает советские зенитные ракеты, по крайней мере, в двух местах, что позволяет вооружённым силам Каддафи контролировать полёты американских самолётов системы АВАКС и патрульной авиации над заливом Сидра. Для своих моряков и лётчиков военное командование формулировало рекомендации по массированному применению в предстоящих боевых действиях средств РЭБ.

1 января 1986 г. египетская правительственная газета «Аль-Ахрам» сообщила, что Ливия закончила строительство семи позиций для советских зенитных ракет. Кроме того, 2000 советских экспертов прибыли в Ливию, чтобы использовать эти ракеты. С середины 70-х годов Египет твёрдо следовал в фарватере американского влияния.

8 января американские должностные лица заявили, что советские зенитные ракеты, развёртываемые в Ливии, вероятно, будут поставлены на дежурство в этом же месяце, и что возможно получение их новой партии.

12 января официальное кувейтское Агентство печати провокационно процитировало неназванного дипломата, сообщившего, что Ливия якобы использовала советскую зенитную ракету класса земля-воздух, сбившую американский истребитель F/A-18. Следом за этим представитель Пентагона, опровергая заявление, заявил, что самолёт потерпел аварию в ходе учебного полёта.

30 января представители американской администрации сообщили, что зенитные ракеты в ливийском прибрежном городе Сирт поставлены на дежурство. Американские разведывательные спутники определили их дополнительные позиции в Триполи и Бенгази.

С 24 по 31 января у берегов Ливии были развёрнуты очередные манёвры кораблей 6-го флота США. Самолёты, базирующиеся на авианосцах, неоднократно нарушали ливийские границы, ведя разведку. 26 января для подтверждения ливийского суверенитета на воды залива ливийский лидер лично вышел в залив Сидра на патрульном судне, несущем четыре французские ракеты «Экзосет» класса «корабль-корабль». Следует полагать, то был неоправданно рискованный поступок. ЦРУ США уже несколько лет вело настоящую охоту на Каддафи.

4 февраля истребители ВВС Израиля перехватили в воздухе и вынудили совершить посадку ливийский пассажирский самолет, использовав для этого акта международного бандитизма данные целеуказания с кораблей 6-го флота.

12—15 февраля была проведена вторая военно-морская демонстрация США в районе залива Сидра.

Таким образом, военно-политическая обстановка в центральной части Средиземного моря быстро накалялась. Военное руководство СССР пыталось добиться на этом направлении более внятной позиции Советского Союза. Однако ни действующему министру обороны маршалу Соколову, ни набирающему политический вес маршалу Ахромееву* не удавалось найти понимания у высшего руководства страны. Соответственно, задача 5-й флотилии ВМФ сводилась пока к обычным для политической неопределённости действиям: следить, фиксировать, докладывать наверх.

***

Несколько лётных смен в западной части Средиземного моря наполнили энтузиазмом приунывших было в Атлантике вертолётчиков и штурмовиков. Как обычно, утро и день отдавались авиаполку, вечер и ночь вертолётной эскадрилье. Новые машины, большое количество новичков среди лётчиков накладывали на полёты, руководителей и технические средства обеспечения печать повышенной ответственности. На этот раз за количеством никто не гнался, но за качество спрашивали строже обычного. На разборах полётов больше других традиционно доставалось командиру БЧ-6 майору Токуренову и командиру БЧ-7 капитану 3 ранга Чернопятову. Где по делу, а где для острастки. На крейсере давно привыкли к нетленной авиационной заповеди: лётчик хочет – надо дать! Правда, относились к ней скорее по-философски.

На четвёртый день плавания 22 января, оттесняя английский фрегат и старенький итальянский эсминец, следившие за ТАКР, к «Киеву» и «Смышлёному» присоединились РКР «Вице-адмирал Дрозд» и БРК «Огневой». Корабли ждал короткий этап совместного плавания и заправка топливом и водой от танкера «Иван Бубнов». К исходу тех же суток поступила вводная с командного пункта 5-й флотилии: вновь прибывшим  на средиземноморские просторы предписывалось провести учение по нанесению ракетно-штурмового удара по десантной группировке условного противника.

Ближе к ночи объединённый отряд устремился в направлении Тунисского пролива. Под утро, пройдя между итальянскими островами Пантеллерия, Линоза, Лампедуза и Мальтой, корабли сместились в район, удалённый от оживлённых судоходных трасс. К полудню должен был подойти танкер. Едва рассвело, когда была объявлена готовность штабным и корабельным постам ракетчиков и приготовление ТАКР к полётам. Вскоре на северо-восток вылетел вертолёт с задачей вскрытия надводной обстановки в дальней зоне. По его возвращении на площадке «С» у вертолёта-спасателя засуетились техники вертолётной эскадрильи. Винтокрылая машина готовилась к выполнению почётного задания – обеспечению аэрофотосъёмки предстоящей заправки на ходу.

…Два журналиста, представлявшие популярный в войсках журнал «Советский воин», скучали в помещении дежурных экипажей. Спасательные жилеты и страховочные приспособления, выделенные для них авиаторами, были развешаны на спинках кресел. Фотоаппаратура и лётные шлемы были аккуратно разложены на одном из узеньких столиков помещения.

К 14.00 корабли, пропуская «Бубнов» внутрь строя, начали подтягиваться к назначенным позициям. Построение заправочного ордера и установка технологических трасс для перекачивания жидких грузов прошла слаженно и быстро. Минут через 20-30 началась прокачка топлива и воды. Сначала на «Киев» (по левому борту танкера), затем на РКР «Вице-адмирал Дрозд» (по правому борту танкера) и, наконец, на БРК «Смышлёный», который пристроился  к «Бубнову» в кильватер. БРК «Огневой», контролируя действия кораблей слежения НАТО, отошёл в сторону.

Тем временем вертолёт с представителями прессы уже минут двадцать кружил над кораблями. Зависая над синхронно двигающейся кавалькадой или плавно изменяя высоту, он уходил на очередную новую позицию. Один из журналистов – светловолосый крепыш с лицом простого рязанского парня – вёл фотосъёмку из грузового отсека, по-НАТОвски свесив ноги за борт. Второй ассистировал, помогая ему с аппаратурой и страховкой.

Несколько цветных фотографий ТАКР «Киев» и кораблей КСФ в Средиземном море вскоре появятся в «Советском воине». Однако поистине всенародную известность фоторепортажу о буднях кораблей ВМФ в дальнем походе принесёт журнал «Огонёк»*, перепечатавший фотографии. Они станут отличным подарком ко Дню ВМФ экипажу и ветеранам тех кораблей от известного военного корреспондента, мастера фоторепортажа Леонида Якутина. Впрочем, до июля ещё нужно было дожить…

***

По данным разведки флотилии, к северным границам залива Сидра стягивались значительные силы 6-го флота ВМС США. Самолёты, поднимаемые с авианосцев «Корал Си» и «Саратога», вели интенсивную разведку побережья. При этом границы ливийских территориальных вод нередко игнорировались.

С учётом роста напряжённости обстановки в районе плавания задачи северян в начавшемся учении были скорректированы. Действия по ракетно-штурмовой атаке условного десантного соединения «синих» выполнялись исключительно в командно-штабном режиме. «Вице-адмирал Дрозд» и «Огневой» ушли на юго-восток, выполняя функции кораблей радиолокационного дозора флотилии. На «Киеве» и «Смышлёном» средства ПВО и технической разведки были приведены в повышенную боевую готовность.

Всё это не было напрасной предосторожностью. Начиная с траверза ливийского порта Сирт, корабли отряда регулярно подвергались облётам не только патрульной, но и палубной авиации НАТО. Её действия настойчиво напоминали о присутствия 6-го флота США, но явной угрозы в себе не несли. На подкрыльевых пилонах палубных штурмовиков и разведчиков оружия не наблюдалось.

Двое суток спустя отряд вышел из зоны вызревающего боевого столкновения США и Ливии. Юго-западнее острова Крит были выполнены плановая работа с дизельной ПЛ из состава сил флотилии и несколько лётных смен. Под утро 2 февраля корабли прибыли в точку якорной стоянки № 52.

Планово-предупредительный ремонт занял три дня. После него потекли обычные, в общем, будни БС с краткосрочными выходами в море для отработки элементов второй курсовой задачи. Как никогда придирчиво «флажками» флотилии оценивались качество и результаты несения вахт ПВО, ПЛО и других видов коллективной обороны.

На «Киеве» ждали пересадки на борт штаба флотилии. Однако довольно скоро выяснилось, что этого не произойдёт. Как всегда неожиданно для экипажа, стало известно – 18 февраля кораблю предстоит переход в Севастополь.

 

Цель почти месячного пребывания «Киева» в главной базе КЧФ была обозначена, как случалось и в прошлые годы, невнятной формулировкой: «Межпоходовый ремонт и краткосрочный отдых личного состава». Кораблю, только-только вошедшему в ритм БС, этот перерыв с точки зрения боеготовности не сулил ничего хорошего. Личный же состав, особенно лётных подразделений, быстро адаптировался к текущей реальности. У всех нашлись неотложные дела и на Севере, и в Севастополе. Вал краткосрочных отпусков обрывался ровно за неделю до возвращения в Средиземное море – 9 марта.

В Союзе ничто не напоминало о событиях у берегов Ливии. Медийное пространство страны было переполнено информацией о XXVII-м съезде КПСС, который проходил в Москве с 25 февраля по 6 марта. Съезд утвердил новые редакции Программы и Устава КПСС. Из его решений вытекало, что с повестки дня партии снимаются потерявшие актуальность ориентиры на ещё хрущёвское «построение коммунизма к 1980 (!) году», а также на брежневское «совершенствование развитого социализма». Провозглашался курс советского общества «…на ускорение социально-экономического развития». В широкий обиход вводились понятия «перестройка», «гласность», «новое мышление». Их содержательная часть была туманна. Однако, как казалось, несла в себе исключительно позитивный заряд и никак не ассоциировалась с какими-либо потрясениями.

Понятно, на крейсере по поводу решений «исторического съезда» суетились только политработники, да и то не все. Им, как и подавляющему большинству рядовых граждан СССР, вряд ли удалось уловить суть затеваемых высшим руководством партии трансформаций внутриполитических, экономических и социальных устоев советского общества.

Со временем прояснится, что тогда этого не понимало и большинство членов обновлённого Горбачёвым Политбюро ЦК КПСС…

***

16 марта «Киев» форсировал Черноморские проливы и через трое суток бросил якорь в заливе Эс-Салум. СКР «Разительный»*, сопровождавший ТАКР, не доходя до точки якорной стоянки, увеличил ход и растаял в северо-западном направлении.

В 52-й точке было довольно пустынно. Корабль управления «Тамань»* и плавбазу «Дмитрий Галкин» под вымпелом командующего флотилией окружало несколько судов вспомогательного флота. Лёгкий бриз играл полотнищами их флагов и гюйсов. Между «Таманью» и «Галкиным», оживляя пейзаж, сновало несколько барказов. Старпом, руководивший постановкой ТАКР на якорь, кивнул вахтенному офицеру: «Командуйте - Отбой аврала. Боевая готовность № 2».

С недавних пор он смотрел на корабль совершенно другими глазами. Ещё до выхода на БС командир намекал, что по возвращении корабля на Север уходит на повышение. На своё же место рекомендовал командованию его, Мелаха. Всё подтвердилось в кадрах эскадры, в Североморске, куда он вырвался на две недели по семейным обстоятельствам из Севастополя.

После приёма докладов боевых частей и служб, по-хозяйски осмотревшись в ходовой рубке, Мелах вышел на обходной мостик левого борта. «Киев» медленно разворачивало по ветру кормой к африканскому берегу, словно навстречу облакам, белые хлопья которых оттеняли пронзительные акварели окружающих вод и небес. Внизу, напротив рубки дежурного по полётной палубе, кто-то из мичманов БЧ-6 строил подчинённый личный состав…

Нет, что ни говори, жизнь была хороша! Во всяком случае, на крейсере она текла в правильном для Николая Андреевича направлении: какой старпом не мечтает стать командиром?

 

Тем временем 14-16 и 19-21 марта у ливийского побережья прошла ещё одна акция устрашения. В центральной части Средиземного моря 6-й флот сконцентрировал около 30 ударных кораблей. С 20-го марта авианосная группировка включала уже три АУГ. К авианосцам «Саратога» и «Корал Си» присоединился авианосец «Америка». Среди кораблей огневой поддержки выделялись линкор «Айова», напичканный «Томагавками», и ракетный крейсер «Йорктаун». Ударные силы подпирала десантная группировка, на кораблях которой ждали своего часа несколько тысяч морских пехотинцев.

Над Ливией сгущались тучи. Поставленные на боевое дежурство советские ЗРК, прикрывая отдельные укрепрайоны страны, были крайне необходимы, но совершенно недостаточны для ликвидации угрозы с воздуха. Силы 5-й флотилии и американской армады в зоне конфликта были несопоставимы.

Муамар Каддафи, конечно, надеялся на более активную поддержку СССР. Да и командование флотилии, памятуя об опыте действий 5-й эскадры в 1967 и 1973 году, надеялось, по крайней мере, на внятные указания Москвы. Однако реакции высшего политического руководства СССР на стремительно развивающиеся события не было.

Таким образом, 5-я флотилия и Черноморский флот, которому она подчинялась, вынуждались к самостоятельным решениям. Для них в этой ситуации к установленным ранее императивам - следить, фиксировать, докладывать наверх – можно было добавить только одно: быть готовыми ко всему.

Исходя из этого, к 23 марта слежение за АУГ 6-го флота осуществляли:

– эсминец «Отличный» – за авианосцем «Саратога»;

– БПК «Маршал Василевский» – за авианосцем «Корал Си»;

– СКР «Разительный» – за авианосцем «Америка».

Радиолокационный дозор на угрожаемых направлениях выполняли:

– у берегов Израиля - БРК «Смышленый»;

– у берегов Ливии – РКР «Вице-адмирал Дрозд».

Пассивно прикрывая ливийскую столицу, в порт Триполи были заведены плавбаза «Дмитрий Галкин» и несколько вспомогательных судов. На борту плавбазы находилась оперативная группа 5-й флотилии под руководством капитана 1 ранга Школового. В её состав входили: начальник ПВО флотилии капитан 1 ранга Булавчик, начальник связи флотилии капитан 1 ранга Сушко, офицер политотдела капитан 2 ранга Вергилес и два наиболее подготовленных оператора - мичманы Подплета и Грабовенко. Группе предписывалось, принимая информацию о воздушной обстановке от сил слежения за АУГ 6-го флота, выполнять её оперативный анализ и выдачу на командный пункт ливийских сил ПВО и в штаб 5-й флотилии. Понятно, наиболее важными были данные о массовом подъёме авиации с палуб авианосцев США.

«Дмитрий Галкин» был поставлен в порту так, чтобы корпусом прикрывать оставшиеся у причалов катера и подводные лодки ВМС Ливии, не вышедшие в море по тем или иным причинам. По ночам плавбаза ярко иллюминировалась. Днём и ночью на ней был поднят самый большой по размерам крейсерский военно-морской флаг. Тем не менее, та стоянка была для «Галкина» сопряжена с немалым риском - для авиации, атакующей противокорабельными ракетами «Гарпун» с дистанций 70-100 км, она была просто одной из целей. Уповать можно было лишь на средства пассивных помех – выстреливаемые, рассыпающие на угрожаемых направлениях дипольные отражатели, и надувные уголковые отражатели. Бог миловал плавбазу. В период выполнения ею поставленной задачи воздушного налёта на порт Триполи не было.

Командный пункт 5-й флотилии был развёрнут 19-21 марта на недавно прибывшем в Средиземное море корабле управления «Тамань». ТАКР «Киев» должен был обеспечивать боевую устойчивость управления флотилии в различных тактических ситуациях. В том числе при возможных вооруженных столкновениях с силами 6-го флота и НАТО. Таким образом, крейсер как бы привязывался к акватории, прилегающей к точке 52. Его радиоэлектронное вооружение, средства ПВО, УРО и ПЛО использовались, в основном, в режиме боевого дежурства. Предполагалось, что корабельная авиация усилит боевой потенциал крейсера при борьбе с надводным и подводным противником, а также при решении задач вскрытия и ведения обстановки.

Иначе говоря, на «Киев» возлагалась задача защиты штаба флотилии при масштабном росте военной опасности и остром дефиците корабельного состава.

 

Сжатая до предела пружина американской агрессии, прикрытая кодовым названием «Огонь в прерии»*, рванула 24 марта. Боевыми действиями управлял командующий 6‑м флотом США с борта штабного корабля «Коронадо», переоборудованного из десантно-вертолётного корабля-дока. Комплекс автоматизированной связи этого корабля позволял ему постоянно «быть на проводе» не только с кораблями 6-го флота, но и с Пентагоном, и даже с президентом США, если потребуется.

24 марта, утро. Массово поднятые в воздух палубные самолеты АУГ начали доразведку объектов ПВО Ливии.

Около часа дня в залив Сидра вошел отряд из трёх боевых кораблей: крейсера УРО «Тикондерога» и двух эсминцев типа «Спрюэнс» - «Скотт» и «Кэрон». При этом палубные самолёты, удерживая систему ПВО Ливии в постоянном напряжении, продолжали патрулирование в непосредственной близости от территориальных вод. Время от времени небольшие группы в 2-4 самолёта, словно дразня противника, вклинивались в зону досягаемости его береговых ЗРК.

В одной из таких атак ливийцы выполнили два пуска ракет комплексами С-200ВЭ «Вега» по американским самолётам, ближе других подошедших к береговой черте. На экранах радаров ЗРК наблюдались признаки поражения двух целей – потеря скорости и высоты. Некоторое время спустя, в аналогичной ситуации был произведён пуск ещё одной ракеты. Ею предположительно был сбит палубный штурмовик «Интрудер» (впоследствии американцы потерь, разумеется, не признают, утверждая, что все ракеты прошли мимо целей).

Воодушевлённое таким началом, ливийское командование приняло решение на ракетную атаку кораблей АУГ во главе с авианосцем «Саратога». Для решения этой задачи в заливе Сидра требовалось собрать ударную группу из нескольких МРК* советской и французской постройки.

Первым из них был уничтожен МРК «Вохид» (тип «Ла Комбатант» с комплексом УРО «Отомат»). Как позже сообщит газета «Нью-Йорк Таймс», этот корабль сумел выйти на дальность поражения своими противокорабельными ракетами одной из американских АУГ. Однако отстреляться ему не дали. Уже темнело, когда ракетой «Гарпун», выпущенной с одного из барражирующих в этом районе палубных штурмовиков, МРК был поражен. Взрывом осколочно-фугасной боевой части были полностью разрушена верхняя часть его надстройки. Оставшиеся в живых члены экипажа успели покинуть горящий корабль на шлюпке. После детонации боезапаса «Вохид» быстро затонул.

В тот же вечер крейсер УРО «Йорктаун», имея задачу ракетной атаки береговых объектов в районе порта Бенгази, уничтожил второй ливийский МРК «Эйн Загут» (проект 1234Э с комплексом УРО «Термит»). Судьбу этого корабля, судя по всему готовившегося к ракетной атаке, решило кратковременное включение РЛС управления УРО на излучение. Нескольких секунд на «Йорктауне» хватило для классификации цели, принимавшейся ранее за рыболовецкое судно. Мгновенно оценив обстановку, командир крейсера подал команду на пуск ракет. В 21.55 с интервалом в несколько секунд по кораблю было выпущено две ракеты «Гарпун». Обе поразили цель и через 15 минут МРК, заливаемый водой и охваченный пламенем, затонул. Весь экипаж погиб. Расстояние между МРК и крейсером на момент пуска «Гарпунов» не превышало десяти миль…

Третьему МРК, который первоначально принимался американцами за десантный корабль, удалось избежать гибели. Обнаруженный авиацией авианосца «Саратога», корабль уже в ночное время был подвергнут бомбардировке. Удачно маневрируя, ему удалось избежать прямых попаданий и затеряться среди гражданских судов на внешнем рейде Бенгази.

В ночь следующего дня самолёты авианосца «Корал Си» нанесли удар по двум береговым РЛС ПВО неподалёку от города Сирт. Из двух выпущенных ракет одна повредила приёмо-передающую часть «Веги», а другая прошла мимо цели. На рассвете корабли 6-го флота вышли из залива Сидра.

Уже утром 25 марта штурмовик «Интрудер» с авианосца «Корал Си» атаковал двумя ракетами «Гарпун» ливийский МРК пр.1234Э «Эйн Мара». По американским данным этот корабль, следуя от порта Бенгази в западном направлении, как и «Эйн Загут», на некоторое время включил активную РЛС комплекса управления УРО. Это расценили как подготовку МРК к ракетной атаке кораблей 6-го флота. Позже выяснилось, что противокорабельные ракеты «Гарпун», выпущенные штурмовиком, в цель не попали. Из-за сбоев в системе самонаведения они врезалась в морскую поверхность всего в нескольких метрах от борта МРК, нанеся ему лёгкие осколочные повреждения. У одной из ракет к тому же не сработал взрыватель.

По данным Пентагона, просочившимся в прессу, за прошедшие сутки в операции «Огонь в прерии» американские самолёты совершили около 1500 самолётовылетов и 5 раз применяли оружие по надводным и береговым целям. В результате потоплены МРК пр.1234Э и «Ла Комбатант», повреждены десантное судно (или МРК) и МРК пр.1234Э, а также повреждена одна РЛС ЗРК С-200ВЭ «Вега».

В ходе операции впервые в боевых условиях применялись противокорабельные ракеты «Гарпун». Было выпущено 6 ракет: 4 со штурмовиков «Интрудер» и 2 с крейсера УРО «Йорктаун». ПВО Ливии, по американским данным, осуществили пуск 12 зенитных ракет. По ливийским данным, ими сбито 3 штурмовика. Американцы признали лишь повреждение палубного истребителя F-14A «Томкэт».

Ещё двое суток соединения 6-го флота маневрировали на дальних подступах к заливу Сидра. 26 марта нарушений воздушного пространства Ливии уже не было. Отряд боевых кораблей во главе с крейсером УРО «Йорктаун» несколько раз под прикрытием палубной авиации приближался к территориальным водам Ливии. 27 марта американцы объявили о завершении «учений». 29 марта авианосная группировка США покинула центральную часть Средиземного моря. Авианосец «Саратога» был отправлен в США. Авианосцы «Америка» и «Коралл Си» ушли к берегам Испании и Италии.

 

26 марта Советский Союз заявлением ТАСС осудил в центральной прессе действия США против Ливии. Использование американцами силы против ливийских военно-морских судов было названо актом пиратства, которое нарушает международное право.

27 марта генсек Горбачёв на встрече с президентом Алжира, осуждая американскую агрессию, выступил с предложением …вывести советский и американский флоты из Средиземного моря.

Вялая реакция СССР и смехотворность предложения нового главы «империи зла», следует полагать, немало позабавили его визави – президента США Рейгана. «А что, - мог подумать он, - этот парень может при случае не только помочь, но и подыграть нам. Если, конечно, поработать с ним, да надавить куда следует!»*

…Высшее военное руководство СССР настороженно притихло. Разведанные свидетельствовали о том, что американцы на достигнутом не остановятся. Их главная цель – свалить Каддафи – достигнута не была.

На 5-й флотилии прекращение боевых действий восприняли с облегчением. Надежд на то, что этим всё и кончится, в общем-то, не было. Нужно было успеть перегруппировать силы, проанализировать большой объём собранных данных о ливийской операции ВМС США и, наконец, завершить оргштатные мероприятия, закрепляющие статус, функции и задачи флотилии.

…До «киевских» низов, как и до личного состава других кораблей флотилии, информация об американской агрессии против Ливии доходила по пропагандистской вертикали в самом упрощённом виде. Только главное, только то, что мотивировало бдительность несения вахт и готовностей. Будни БС разнообразили короткие выходы в море с вернувшимся в строй флагмана «Смышлёным». Они позволяли встряхнуться штурмовикам и вертолётчикам.

Остаток марта и начало апреля крейсер втягивался в отработку элементов третьей курсовой задачи. Возвращаясь в точку 52 немного усталым, Он не забывал убедиться - якорь забрал*. Бывало и раньше, здесь на крепком ветру Его таскало по рейду вместе с якорем. И хорошо, если ветер был отжимной, а поблизости не было стоящих на якорях соседей! В этом же году штормовая погода докучала чаще обычного. В такие дни угасающее с расстоянием дыхание самума, бушующего в африканских пустынях, иногда заносило на полётную палубу и надстройки частицы мельчайшего песка, а то и какую-нибудь пернатую живность.

 

 

Самум

Первое известное описание самума принадлежит ещё Геродоту («красный ветер»). В современном мире самум— изнуряюще жаркий, сухой, знойный ветер южных и юго-западных направлений, иногда достигающий силы шторма. Известен на северо-востоке Африки (Египет, Ливан и сопредельные страны). Налетает шквалами или дует в течение нескольких дней. Сопровождается пыле-песчаными вихрями или бурей, которая нередко переходит в песчаный ураган. При этом температура воздуха может повышаться до 50° С и выше, а его влажность падать до 10%.

Наблюдается  в период весеннего равноденствия в марте — мае. Иногда зимой, изредка — осенью. Формируется впереди циклона, который движется в восточном направлении. После прохождения центра циклона ветер становится северо-западным или северным. С холодным фронтом приходит более чистый воздух. Северное направление самум нередко имеет на Синайском полуострова и над Красным морем. Самум имеет ряд местных названий: хамсин, чебили, чили и др.

 

 

Откровенно говоря, эта боевая служба Ему совсем не нравилась. Не хватало динамики, ярких событий, первым лицом которых Он привык быть. Огорчал, если не удручал, почти каботажный* характер её течения. Иногда Ему почему-то вспомнилось, как очень-очень давно, ещё в период заводских испытаний, в одной из кают кто-то пел в дружеской компании под гитару:

 

Ходят в море корабли,

Удаляясь от земли.

Есть большие корабли и малые.

У одних большой тоннаж

И солидный экипаж,

А других судьба, увы, не балует…

 

Бесхитростные мотив и слова почему-то запомнились. Может быть, потому, что песня тогда укрепила Его в осознании собственной значимости? Ведь с тоннажём и экипажем у Него всё было в порядке. С этим Он привык жить, хотя с годами росло понимание того, что в реальности всё не так просто…

***

Уже в первых числах апреля США дали понять миру, что ливийская экзекуция ими не закончена. Поводом к нагнетанию напряжённости и развязыванию боевых действий послужил взрыв, произведенный 5 апреля на дискотеке «Ля Белле» в Западном Берлине. Якобы ливийскими террористами. Более 250 человек, в том числе 50 американских военнослужащих, были ранены, сержант армии США и молодая девушка погибли.

Через два дня Вашингтон предъявил Триполи ультиматум – в случае невыдачи виновных Ливия будет подвергнута бомбардировке. Через пять дней в американской печати появились сообщения, что Пентагон готовит повторный удар по Ливии. Для этого в район залива Сидра возвращались авианосцы «Америка» и «Корал Си».

Каких-либо доказательств причастности Ливии к западноберлинской трагедии мировому сообществу, конечно, предъявлено не было. Но уже в те времена была хорошо известна способность ЦРУ США к подобного рода провокациям. Разбираться с этим было бесполезно, да и некому.

Осознавая угрозу повторного удара, Ливия предпринимала всё возможное для минимизации возможных потерь. Экстренно восстанавливались пострадавшие объекты оборонного комплекса. В районе Бенгази ускоренными темпами шли работы по постановке на боевое дежурство недавно закупленных в СССР ЗРК С-200*.

Ещё в марте стало очевидным – чудес не бывает: ВМС Ливии нечего противопоставить американскому военно-морскому колоссу. Исходя из этого, Каддафи вновь пытался заручиться поддержкой советского руководства, в частности, по вопросу более активного привлечения кораблей ВМФ к защите Ливии с морских направлений. Документальных свидетельств о результатах этих контактов не сохранилось. Тем не менее, кое-что так или иначе вышло на поверхность.

 

План второй антиливийской операции, названной «Эльдорадо Каньон», начал претворяться в жизнь в ночь на 15 апреля. К исходу дня 14 апреля американские АУГ заняли позиции у западной и северо-восточной границ залива Сидра. На аэродромах далёкой Великобритании готовились к взлёту бомбардировщики FB-111 «Адварк». В нанесении ударов по Ливии должно было участвовать около ста самолётов палубной и дальней бомбардировочной авиации ВМС и ВВС США. Налёт предполагалось осуществить в ночное время, используя фактор внезапности, соблюдая требования по маскировке и радиоэлектронному прикрытию действий ударных групп авиации.

Авианосец «Америка» с командующим 6-м флотом на борту находился в 100 милях к северу от Триполи, авианосец «Корал Си» - в 300 милях к северо-западу от Бенгази. Основной удар по объектам в районе Триполи должны были наносить самолёты FB-111.

За четверть часа до начала атаки палубные самолёты дальнего радиолокационного обнаружения «Хокай» вышли в районы патрулирования, расположенные на удалениях 50-100 км от ливийского побережья. Следом с авианосцев были подняты самолёты РЭБ «Проулер», которые начали постановку активных помех. За несколько минут до главного удара палубные штурмовики атаковали ливийские РЛС противолокационными ракетами.

В 02.00 началось первое воздушное нападение. Истребители-бомбардировщики FB-111 нанесли главный удар по объектам в Триполи. Палубные штурмовики «Интрудер» и истребители-бомбардировщики «Хорнет» - по объектам в районе Бенгази. Затем с кратностью примерно в два часа последовало ещё несколько ударов палубной авиации по столице Ливии и Бенгази. В результате только в Триполи и прилегающем районе было разрушено 4 и повреждено около 80 зданий, уничтожено и повреждено на аэродромах 17 боевых, 10 гражданских самолётов и вертолётов, а также повреждено или выведено из строя 4 ЗРК. С ливийской стороны погибли 35 человек, были ранены более 130 человек.

По утверждениям американцев, ими в ходе операции был потерян лишь один бомбардировщик FB-111 и ещё один был повреждён. Сутки спустя Пентагон заявил, что цели операции достигнуты, запланированным объектам причинен серьёзный ущерб.

Это было лукавством. Во-первых, не упоминалось, что большинство погибших и раненых составляли мирные граждане (то же самое можно было сказать и о разрушенных объектах). Во-вторых, и это самое главное, - надеждам вдохновителей операции на физическое устранение Каддафи в результате «адресных» ракетно-бомбовых ударов сбыться не было суждено...

 

Потом были экстренное заседание Совбеза ООН, куда Ливия обратилась с жалобой, осуждение бандитской акции США - в основном странами социалистического содружества и третьего мира. В заявлении Правительства СССР от 16 апреля по эму поводу говорилось: «Советское правительство решительно осуждает агрессивную, разбойничью акцию США против Ливии — члена ООН, требует незамедлительно положить ей конец. В противном случае в Советском Союзе вынуждены будут сделать далеко идущие выводы».

Однако дело было сделано, и 6-й флот неторопливо отходил от берегов Ливии. Ещё несколько дней его авиация совершала демонстративные полёты без захода в зоны поражения ливийских ЗРК. Велась доразведка, уточнялись результаты нанесения ракетно-бомбовых ударов. Ливийская же сторона сосредоточилась на оценке результатов американской агрессии и просчётов, допущенных при её отражении. В частности, 24 апреля, встретившись с советскими журналистами, ливийский лидер упрекнул советскую сторону в слабой помощи его стране.

Может быть, в чём-то он был и прав. Ведь в отличие от Сирии Хафеза Асада* или Египта времен президентства Гамаля Абдель Насера Ливия для СССР всегда оставалась «кошкой, которая гуляет сама по себе». Каддафи не хотел какой-либо зависимости ни от Запада, ни от Москвы. Даже со странами арабского окружения он удерживал приличную политическую дистанцию, сосредоточившись исключительно на национальных интересах.

По тем или иным причинам в ливийских событиях новое советское руководство не сочло возможным вступать с США в жёсткую военно-политическую, тем более военную конфронтацию. К тому же это противоречило провозглашённому СССР курсу на «мирное наступление».

В то же время Советский Союз, выполняя договорные обязательства, не только обеспечил ливийские ПВО массовыми поставками вооружения, но и предупредил 13 апреля лично Муамара Каддафи о неизбежности американского воздушного нападения. Ливийским вооружённым силам рекомендовалось при этом перейти в режим полной боевой готовности. Эти предупреждения, увы, были по существу проигнорированы.

В условиях нарастающей угрозы 5-я флотилия заблаговременно выставила вблизи от морского побережья Ливии корабельные дозоры. По американским данным, в эти же дни советский крейсер «Вице-адмирал Дрозд» был поставлен на якорь в ливийских водах недалеко от Триполи. Семь кораблей ВМФ СССР растянулись вдоль побережья Ливии. За авианосцами 6-го флота вели слежение надводные корабли и подлодки ВМФ.

И накануне, и в роковую ночь разведданные с кораблей о местоположении и действиях авиации США, обобщенные на командном пункте ПВО 5-й флотилии, передавались ливийцам. Однако, судя по всему, не были должным образом использованы. Герой Социалистического Труда генерал-полковник Евгений Юрасов, бывший первый заместитель главкома Войск ПВО, вспоминал в этой связи:

 

«Характерной особенностью построения зенитно-ракетной обороны ливийцев являлось наличие в ней разнотипных РЛС: и советских, и немецких, и шведских. Информация от них собиралась, обобщалась и отражалась средствами автоматизации различного производства, которые изначально не сопрягались друг с другом. В результате данные о воздушной обстановке поступали на два разных КП, и командиры трипольской и бенгазийской группировок должны были буквально разрываться на части.

Кроме того, растянутость группировок по побережью не всегда обеспечивала взаимное огневое прикрытие дивизионов на флангах, особенно в глубине страны. Слабым были инженерное оборудование и маскировка позиций, размещавшихся главным образом в пустынной местности. При этом большая влажность и температура воздуха, солнечная радиация влияли не только на стабильность работы радиоэлектронной аппаратуры, но и на личный состав».

 

Помимо прочего, следует заметить, советские корабли, как и в годы арабо-израильского военного противостояния, прикрывали собой на этот раз дружественную Ливию. В марте и апреле советские суда из портов Триполи и Бенгази не выводились. После американских акций устрашения, уже 26-29 апреля, ЭМ «Отличный» выполнил рабочий заход в Бенгази. В Триполи под флагом командира 120-й бригады кораблей КСФ капитана 1 ранга Ковальчука зашёл РКР «Вице-адмирал Дрозд». Его моряки собственными глазами видели последствия американских бомбардировок.

***

А солнце грело уже почти по-летнему. В отдельные дни температура воздуха поднималась до 25-30°С. В палевой лазури небес - ни облачка. Флотилия с 20-го апреля неторопливо возвращалась к обычному течению БС. В порядке плановой ротации ожидалось прибытие кораблей Черноморского и Балтийского флотов. Северянам, соответственно, были объявлены сроки поэтапного возвращения в Заполярье. «Киев» и «Смышлёный» должны были пройти Гибралтар 6 мая.

…В Атлантике у границы зоны оперативной ответственности флотилии на ТАКР была получена шифровка за подписью командующего флотилией контр-адмирала Калабина. Экипажу крейсера выражались благодарность за ревностное выполнение задач боевой службы и пожелание счастливого плавания.

В дни Первомая на корабли просочилась информация о Чернобыльской катастрофе. На «Киеве» это грозное событие решительно смело и без того скудный позитив от завершавшейся БС. Для экипажа ТАКР, подшефного городским киевским властям и организациям, Чернобыль оборачивался в чём-то и личной бедой. Ведь на корабле только срочную службу проходило немало матросов и старшин с Украины, призванных на флот, в том числе и из мест, непосредственно прилегающих к Чернобылю.

Крейсер упрямо резал форштевнем упругую океанскую волну, следуя генеральным курсом на северо-восток. Ему, несомненно, передавался общий настрой моряков и лётчиков, который мог быть выражен всего двумя словами – мрачная сосредоточенность. Даже скорое возвращение в родную базу никого на этот раз особо не радовало.

21 мая Он, обогнув остров Сальный, вывернул к своей бочке. По правому борту хмурилась, взбираясь на сопки, в чём-то неуловимо изменившаяся столица Северного флота. У её подножия невысокая волна пенилась у прибрежных валунов и причалов 7-й ОПЭСК.

На следующий день для командира была подготовлена справка. По ней выходило, что в период с 31 декабря 1985 года по 21 мая 1986 года за 61 ходовой день пройдено 17520 миль, выполнено 154 самолёто- и 162 вертолётовылета.

Вместе с Ясницким Он посетовал на то, что авиационные показатели выглядят значительно хуже прошлогодних, а удельный вес противолодочных действий на БС оказывается близким к нулю. Однако, как ни крути, прошедшая боевая служба не была ни простой, ни лёгкой. И на коротких морских выходах, и в точках якорных стоянок Он ощущал изнуряющее напряжение боевых готовностей. Когда цена малейшей ошибки может оказаться соизмеримой с ценою жизни. Когда перед армадой многократно превосходящих сил вероятного противника, который в любой момент может стать противником реальным, не только тыла, но и какого-либо прикрытия просто не существовало.

Впрочем, всё это уже стало Его прошлым. Жизнь продолжалась. И служба тоже.

След кометы

В больших и малых хлопотах лето и осень промелькнули незаметно. Кадровые изменения в уходящем году затронули преимущественно верхнее командное звено. К очередной БС крейсер под руководством нового командира готовил и новый старпом – капитан 3 ранга Глущенко, вся офицерская служба которого прошла на небольших кораблях проекта 57*. Масштабы и порядки ТАКР поначалу казались новичку чем-то непостижимым. Однако упорства Василию Николаевичу было не занимать, а ставка на доброжелательные отношения прежде всего с «бычками»-ветеранами помогала преодолевать трудности становления.

Ясницкий, уже в качестве командира 170-й бригады, первое время не забывал родной «Киев». Однако в ноябре Геннадию Павловичу предстояло выводить отряд НК эскадры в дальний поход, и теперь ничто не мешало его преемнику Мелаху разруливать проблемы подготовки крейсера к БС самостоятельно. Да и проблемы эти, в общем, были ему знакомы, почти привычны: погрузка боезапаса, пополнение запасов. Разумеется, в условиях плохой погоды и привычного тихого саботажа флотских довольствующих органов.

 

С последним перед БС контрольным выходом в море Ему повезло. Циклоны, проносившиеся над Баренцевым морем бесконечной чередой, потеснил к югу фронт высокого атмосферного давления. В море стало морозно и относительно спокойно. Ходовые проверки техники и готовности корабельных расчётов показали, что время на подготовку к длительному плаванию было потрачено не зря.

В ночь, когда Он уже стоял на рейде, над Североморском вспыхнуло необычайной красоты полярное сияние. Пульсирующие сполохи, раскрашивая желто-зелёно-малиновыми тонами всю северную часть небосклона, казалось, вот-вот спустятся по заснеженным склонам сопок и растекутся по начинающему парить заливу. «К чему бы это?» - мысленно произнёс Он, медленно опускаясь от антенных постов 9-го яруса надстройки внутрь корпуса.

Всё чаще озадачивала, а иногда и обескураживала такая близкая и такая далёкая от Его бортов жизнь. Её ритм и отголоски привычно впитывались Им с телеэкранов в кают-компаниях и столовых личного состава, со страниц центральных газет, из строк писем от родных и близких моряков и лётчиков. Странные, не до конца понятные вопросы порой будили в Нём какое-то смутное беспокойство. Однако всепроникающая повседневность, запутывая причинно-следственные связи событий, раз за разом упрямо возвращала Его к текущим делам и заботам…

Ни с того, ни с сего вспомнился начальник корабельного оркестра и его изыскания, связанные с кометой Галлея. Перебирая самые значимые события уходящего 1986 года, Он попытался выстроить их в хронологическом порядке.

Вырисовывалась следующая картина:

- 28 января – катастрофа американского космического челнока «Челленджер», взорвавшегося на старте с семью астронавтами на борту. Горбачев тогда выразил соболезнование американскому народу, а советские учёные предложили назвать два кратера на Венере именами погибших американок - Кристы МакОлифф и Джудит Резник;

- 24 и 25 марта, 15 апреля – попирающая основы международного права бандитская вооружённая акция США против Ливии;

- 26 апреля – Чернобыльская катастрофа, непосредственно задевшая семьи нескольких матросов и старшин экипажа. Двое из них, выслуживших установленные сроки, были уволены в запас буквально с Его постановкой на бочку в базе. Остальным командир предоставил отпуска с выездом на родину. Лишь к лету стал проясняться истинный масштаб и тяжесть трагедии. Выходило, что на неимоверное стечение обстоятельств аварии решающим образом повлиял человеческий фактор. Характерным было то, что ни решения, ни действия руководства и дежурной смены АЭС не подчинялись какой-либо логике…

 

 

Катастрофа на Чернобыльской АЭС

Чернобыльская авария, в СМИ чаще всего употребляется термин Чернобыльская катастрофа — разрушение 26 апреля 1986 года четвёртого энергоблока Чернобыльской атомной электростанции, расположенной на территории Украинской ССР (ныне — Украина). Разрушение носило взрывной характер, реактор был полностью разрушен, и в окружающую среду было выброшено большое количество радиоактивных веществ. Авария расценивается как крупнейшая в своём роде за всю историю атомной энергетики, как по предполагаемому количеству погибших и пострадавших от её последствий людей, так и по экономическому ущербу. В течение первых трёх месяцев после аварии погиб 31 человек; отдалённые последствия облучения, выявленные за последующие 15 лет, стали причиной гибели от 60 до 80 человек. 134 человека перенесли лучевую болезнь той или иной степени тяжести, более 115 тыс. человек из 30-километровой зоны были эвакуированы. Для ликвидации последствий были мобилизованы значительные ресурсы, более 600 тыс. человек участвовали в ликвидации последствий аварии.

В отличие от бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, взрыв реактора напоминал мощную «грязную атомную бомбу» — её основным поражающим фактором стало радиоактивное заражение людей и местности. Облако, образовавшееся от горящего реактора, выпало радиоактивными осадками на территории нескольких стран Европы. Наибольший процент радиоактивного заражения отмечался на территориях СССР, расположенных вблизи реактора и относящихся в настоящее время к Белоруссии, Украине и России.

Чернобыльская авария стала событием огромного негативного значения для СССР. Это наложило определённый отпечаток на ход расследования её причин. Подход к интерпретации фактов и обстоятельств аварии менялся с течением времени, и полностью единого мнения по ним нет до сих пор.

 

 

- 31 августа – гибель круизного лайнера «Адмирал Нахимов». И вновь невероятное стечение обстоятельств, и снова ничем не объяснимое поведение виновников трагедии.

 

 

Гибель парохода «Нахимов»

31 августа 1986 года при выходе из Новороссийской бухты пароход «Адмирал Нахимов» столкнулся с балкером* «Пётр Васёв» и через 7-8 минут затонул.

Место катастрофы: Цемесская бухта, в 7 милях от порта Новороссийск, в 2-х милях от берега.

Время крушения: 23:12-23:20 31 августа 1986 г.

Число погибших: 423 человека (по неофициальным данным число погибших превысило 500 человек).

Из выводов следственной комиссии:

- Судоводители обоих судов допустили грубые нарушения  требований нормативных документов, регламентирующих безопасность мореплавания, создали аварийную ситуацию.  Это привело к столкновению и кораблекрушению парохода «Адмирал Нахимов» с гибелью большого числа людей.

- Капитан балкера «Пётр Васёв» Ткаченко В.И. допустил чрезмерно опасное сближение судов, пренебрёг данными визуальных наблюдений вахты на мостике и обращения к нему вахтенного помощника парохода «Адмирал Нахимов», упустил время для осуществления манёвра по безопасному расхождению судов, проявил неоправданную самонадеянность и халатность в управлении судном.

- Капитан парохода «Адмирал Нахимов» Марков В.Г. в условиях сближения с другим судном, не согласовав лично с капитаном балкера «Пётр Васёв» порядок расхождения, преждевременно покинул мостик. Не проконтролировал действия вахтенного помощника при сближении и расхождении судов. Проявил самоуспокоенность и безразличие к событиям на мостике.

- Вахтенный второй помощник капитана парохода «Адмирал Нахимов» Чулновский А.Р. не докладывал капитану о развивающейся опасной ситуации, упустил время безопасного расхождения с балкером «Пётр Васёв» и неправильно маневрировал в последний момент перед столкновением.

 

 

Удручало, что два из четырёх самых чёрных событий года грянули в Его стране, в Его большом доме. И одно из них было едва ли не планетарного масштаба. Словно сам Великий Космос, ведя указующим перстом с запада на восток, предупреждал кого-то на Земле – Остановитесь! Оглянитесь!

Недели через две-три, будь провидцем, Он добавил бы к этому списку события в Казахстане: 17-18 декабря в Алма-Ате произошли массовые волнения. По слухам среди казахов из числа матросов и старшин срочной службы*, эти волнения были жёстко подавлены милицией и внутренними войсками. Причиной стало выдворение из Политбюро ЦК КПСС и с поста первого секретаря ЦК компартии Казахстана «за широкомасштабную коррупцию» соратника и личного друга Брежнева Динмухамеда Кунаева. Его место скоропалительно занял ставленник Горбачёва - первый секретарь Ульяновского обкома КПСС Геннадий Колбин. Эта акция привела к масштабным уличным беспорядкам, которые войдут в казахскую историю под названием Желтоксан. Протестующие выдвигали лозунги за самоопределение Казахстана и против русского великодержавного шовинизма.

Однако провидцем Он не был. Поэтому, следуя общему предновогоднему увлечению подводить итоги, чаще обычного заглядывал к пропагандисту, старпому и, конечно, «большому заму». Его мало занимали набившие оскомину казённые показатели боевой и политической подготовки. Значительно больший интерес вызывала обстановка на флотах, в стране и в мире. Поэтому Он не гнушался полистать в библиотеке  с кем-нибудь из посетителей последние номера «Морского сборника», годовые подшивки газет «На страже Заполярья», «Красной Звезды», «Правды» или «Известий». Немного удивляло, что пропаганда решений и изучение материалов прошедшего в начале года XXVII съезда КПСС была лишена обычного в таких случаях наступательного задора. Однако текущие постановления партии и правительства нередко привлекли неожиданное внимание.

Так и Ему, как ни старался, не удавалось объяснить и связать Постановление Совета министров СССР "О мерах по усилению борьбы с нетрудовыми доходами" от 23 мая и Закон СССР "Об индивидуальной трудовой деятельности", принятый 19 ноября. Реакция в экипаже на эти документы была самой неоднозначной. Однако Ему вместе с «большим замом» показалось, что, в частности, Закон может оказать самое отрицательное влияние на экономическую жизнь страны.

Ещё Ему почему-то очень не нравилась встреча Горбачева и Рейгана в Рейкьявике 11-12 октября. Формально она закончилась безрезультатно после того, как Рейган отказался прекратить работы по американской программе СОИ*. О чём договорились президенты «с глазу на глаз» (небывалый для высшего руководства СССР формат переговоров!), осталось тайной за семью печатями. Однако Он заметил, что чуть раньше Афганистан был приведён к политической линии на национальное примирение, а в Союз было выведено из этой страны несколько армейских соединений в составе 6 полков. С учётом мирных инициатив и односторонних шагов СССР по снижению ядерной опасности*, а также удержания Саудовской Аравией в сговоре со Штатами бросового уровня мировых цен на нефть, выходило, что СССР делал серьёзные, ничем не мотивированные односторонние уступки США.

Впрочем, в преддверии БС Его больше интересовала обстановка на Средиземноморье. Здесь с начала лета США раскручивался очередной виток напряжённости. Ливия и весь мир вновь подвергались изощрённому психологическому прессингу янки. «Ливия вооружает и обучает партизанские организации или оказывает какое-то влияние на ультралевых и террористов», — писали «Известия, перепечатывая статью от 28 августа газеты «Вашингтон пост».

Судя по публикациям центральной прессы Союза, к антиливийской кампании подключился лично президент Рейган. «Политика и действия правительства Ливии, — заявил он, — продолжают представлять собой необычную и чрезвычайную угрозу национальной безопасности и внешней политике Соединённых Штатов».

В октябре разразился политический скандал, когда газета «Вашингтон пост» назвала антиливийскую кампанию Белого дома и опубликованный доклад госдепа США о странах, в которые протянулись «террористические щупальца» из Ливии, провокационными. Газета сообщила, что ещё 14 августа на закрытом совещании со своими помощниками Рейган утвердил секретную директиву Совета национальной безопасности, предусматривавшую распространение Центральным разведывательным управлением фальшивой информации о Каддафи. Это делалось путём вбрасывания антиливийских фальшивок ЦРУ в зарубежные средства массовой информации. Госсекретарь США Дж. Шульц поспешно заявил по этому поводу, что не видит в подобных делах ничего зазорного, так как администрация США имеет право вводить противника в заблуждение.

Эти разрозненные сообщения, как Ему показалось, говорили об одном: американцы пошли на попятную. К концу 1986 года их информационная атака на Ливию стала выдыхаться. «Так-то оно и лучше, - подумал Он. – Будем надеяться, что 5-й флотилии на этот раз не придётся держать меня как на привязи около 52-й точки».

 

В последних числах декабря старпом внёс в журнал боевой подготовки несколько финальных цифр. Из них следовало, что в 1986 году ТАКР «Киев» за 121 ходовой день прошел 16762 мили. В этот период с его борта были выполнены 277 самолёто- и 221 вертолётовылет.

Экипаж готовился к встрече Нового 1987 года. Выход на боевую службу должен был состояться 5-го января. В готовности сопровождать крейсер у причалов 7-й ОПЭСК стояли под парами ЭМ «Безупречный»* и БПК «Ад­мирал Исаченков».

Салют, Средиземка!

В семидесятых широтах, куда отряд кораблей во главе с «Киевом» поднялся, огибая Скандинавию, заполярный день едва давал о себе знать. Ближе к 13.00 светлая полоска у южной кромки горизонта медленно прорисовывалась в непроглядной тьме и так же медленно в ней растворялась. Зато сутки напролёт в разрывах не очень плотной облачности в студёной вышине призывно мерцала, час за часом всё дальше смещаясь в кормовой сектор, Полярная звезда.

…Ходовая рубка. Четверть шестого утра. За переборкой о чём-то тихо переговариваются оператор навигационной РЛС и кто-то из «штурманят». Перекрывая монотонное пение силовых трасс, докладом об обстановке напоминает о себе БИЦ. Вахтенный офицер неторопливо перемещается от колонок рулевых устройств и машинного телеграфа к «перископу». Отодвигая штору, он заглядывает через плечо радиометриста на индикатор «Вайгача». Затем, притормаживая у пультов КГС, косит глазом на командирское кресло и продолжает свой четырёхчасовой «променад».

Капитан 1 ранга Пыков, привычно устроившись в командирском кресле, отрешённо перебирает в памяти события последних перед выходом на БС дней. Старшим перехода и по совместительству ходовым командиром* ТАКР он оказался по воле случая. Точнее, по личной просьбе командира 7-й ОПЭСК контр-адмирала Воинова.

Ситуация не новая. Начальник штаба эскадры контр-адмирал Баранник, который должен был возглавить отряд, неожиданно засобирался передавать дела и обязанности в связи с переводом к новому месту службы. Новоиспечённый комбриг Ясницкий – в Средиземном море (ему и предстоит передать корабли по прибытии на 5-ю флотилию). Командир «Киева» в должности чуть больше полугода. Старпом на корабле - без году неделя.

…Что говорить, должность заместителя начальника штаба эскадры никак не соответствовала представлениям Владимира Николаевича о собственном карьерном росте. Однако альтернатив для него после окончания академии у флота не нашлось, да и сейчас не предвиделось. Он давно махнул на это рукой и делал по службе только то, что ему больше всего нравилось. В основном, перегонял в роли представителя флота «утиль» эскадры на судоремонтные предприятия, а потом принимал корабельное пополнение для КСФ после заводского ремонта или по завершении постройки и государственных испытаний.

Он был и оставался командиром корабля до мозга костей. Даже на штабной должности. Как всех представителей сей крайне немногочисленной породы корабельных офицеров, в морских походах это обрекало его на каютное одиночество, а на берегу лишало обычных для остальных радостей семейной жизни. Может быть поэтому, иногда он с особой теплотой вспоминал сторожевики, БПК и крейсера, которыми командовал в разные годы. «Киев» выделялся среди них особо. Однако, пожалуй, больше остального его душу грела память о службе на крейсере «Мурманск»...

Кстати или некстати ему вдруг вспомнилось возвращение на Север с Балтики зимой 1967 года. Тогда ещё помощником командира СКР-22… Ну да, а весной того же года его назначили командиром СКР-26*… Как давно это было, и как недавно. Всего-то двадцать лет назад…

 

Погода держалась вполне сносная, плавание шло размеренно и относительно спокойно. На исходе вторых суток похода отрабатывалось взаимодействие с истребительной авиацией Войск ПВО страны. Появление Су-27 над кораблями не осталось незамеченным со стороны бдительного соседа СССР. Для их перехвата с норвежского аэродрома Будё незамедлительно подскочила пара истребителей F-16. На ТАКР было установлено, что наведение «супостата» осуществлял НАТОвский АВАКС, обнаруженный в юго-восточном направлении на удалении 190 км от ТАКР.

К исходу третьих суток за кормой остался Северный полярный круг. На следующее утро объединённый отряд, к которому присоединились БПК «Стройный», СКР «Задорный» и танкер «Днестр», пересёк нулевой меридиан и вышел в западное полушарие.

Все эти и последующие дни, вклиниваясь  в походные ордера соединения, поближе к «Киеву» настырно продирались корабли слежения вероятного противника. Среди них отметились представители ВМС Норвегии, Дании, Нидерландов, Англии. Весьма высока была и интенсивность облётов кораблей самолётами базовой патрульной авиации. Турбовинтовые «Орионы» и «Атлантики» сменял реактивный «Нимрод», ему на смену спешил новый канадский «патрульник» «Аврора»*. Потом всё повторялось и повторялось в неупорядоченной последовательности.

Следует полагать, присутствие значительной группы советских кораблей неподалёку от побережья и баз альянса, а также неясность их намерений, глухо раздражали командование «атлантистов». Словно подтверждая это, на подходе к линии Фареро-Исландского рубежа отряд подвергся атаке шестёрки «Буканиров»*.

Тактический рисунок налёта был своевременно вскрыт и «расшифрован» БИЦ крейсера и КП-ПВО походного штаба. С носовых курсовых углов левого борта намерение атаковать имитировала пара штурмовиков. Следом за ней с правого траверза, опускаясь на малые высоты, показалась ударная группа. Оставляя за собой лёгкий шлейф отработанных газов, самолёты этой группы пронеслись над ТАКР и ушли в юго-восточном направлении. Наведение осуществлял патрульный «Нимрод». Его отметка на индикаторе РЛС «Восход» то появлялась, то исчезала в носовых курсовых углах на дистанциях 170-210 км. Идентификацию наводящего подтверждал командный пункт РЭБ…

Океанский район, примыкающий к полосе развёртывания американских ПЛАРБ из военно-морской базы Холи-Лох, отряд проследовал в режиме попутного поиска. На «Киеве» выполнялся плановый регламент по подготовке авиации к полётам.

 

По мере продвижения на юг оживились работы на внешних объектах и полётной палубе. Однако погода неожиданно стала портиться. К исходу 12-го января ветер в порывах достигал уже 20-25 метров в секунду и к утру набрал ураганную силу. Океан вздыбился. Казалось, пространство между огромными водяными валами было пронизано тысячами как бы серебряных нитей, отрываемых ветром от водной поверхности, - зрелище и завораживающее, и страшное даже для подготовленного наблюдателя. «Киев» то и дело зарывался носом в волны, гребни которых свободно перекатывались по его палубе от бака до юта, скрипел и стонал всеми своими переборками. А вокруг него неистово ревела обезумевшая стихия.

В книге воспоминаний о флотской службе капитан 1 ранга Пыков напишет:

 

«…В первых числах января 1987 года я в качестве командира отряда вышел из Североморска на боевую службу. Конечная цель - Средиземное море. Там я должен был передать командование отрядом кораблей командиру 170-й бригады Г.П. Ясницкому, бывшему моему старпому на «Киеве». И в этот раз флагманским кораблем отряда был наш родной «Киев». На переходе его сопровождало несколько кораблей охранения и большой танкер.

Северная Атлантика зимой, пожалуй, самое штормовое место в мировом океане. Но мы, плавая здесь зимой ежегодно, казалось, привыкли к этим штормам. Выходило, однако, что нам это только казалось. К юго-западу от Ирландии нас настиг такой шторм, с каким мне не доводилось встречаться за десятилетия своих плаваний. Тогда я оценил его силу в 9 баллов.

«Киев» кренило до 29 градусов. Сторожевой корабль охранения - до 50. При этом он временами заваливался антенной своей РЛС в океанскую волну. Естественно, станция вышла из строя. Угол заката кораблей этого проекта, то есть предел по бортовой качке, когда корабль опрокидывается килем вверх, 56 градусов. Иначе говоря, оставалось всего 5-6 градусов до …трагедии!

При мощном шторме, как правило, рекомендуется повернуть на волну и идти минимальным ходом, при котором корабль управляется. Но здесь этого сделать было невозможно – за бортом была так называемая «толчея», когда волны не имеют строго определённого направления.

К счастью, в течение суток мы вышли из этого ада. В дальнейшем без приключений добрались до Средиземного моря под начало 5-й эскадры. Командование отрядом я передал Ясницкому, а сам на одном из кораблей Черноморского флота убыл в Севастополь готовить ракетный крейсер «Маршал Устинов»* к переходу на Север».

 

К полудню штормовой напор стал терять убойную силу. В 15.00 в вахтенный журнал  среди прочего было записано: «…ветер 290°, 15-17 м/с; море – 6 баллов». В обезлюдевшее, казалось, пространство быстро возвращалась жизнь. Сначала в строй отряда вернулся потерявшийся было среди волн французский фрегат D-627 «Майе Брезе». Потом в разрывах облачности показался неторопливо следующий в направлении туманного Альбиона огромный сигарообразный самолёт. Натренированные сигнальщики классифицировали его как бомбардировщик Б-52. Наконец, завершая переполненный впечатлениями день, отряд несколько раз «навестили» французские истребители-бомбардировщики «Мираж».

На крейсере оставалось совсем немного ветеранов, помнивших аналогичную передрягу, которую корабль пережил в самом конце 1977 года. Несколько дней спустя кто-то из них в салоне кают-компании офицеров неторопливо живописал «новичкам» последствия того штормования: оборванные леера на баке, разбитый барказ, трещины в корпусе надстройки у дымохода, затопленные провизионки «Адмирала Исаченкова».

Получалось, что корабельная история через 9 лет как бы повторялась в некоторых существенных деталях. Убедиться в этом пришлось очень скоро.

В ходе осмотра  корабельных помещений и внешних постов было зафиксировано наличие критичной по размерам и глубине сети трещин у основания барбета РЛС «Фрегат». Вердикт командира БЧ-5 капитана 2 ранга Ремиги и командира БЧ-7 капитана 3 ранга Чернопятова, представленный командованию ТАКР, был предельно краток: а) при солидной качке с антенной могут быть серьёзные неприятности; б) даже в нормальных условиях плавания скорость вращения антенны РЛС должна быть минимальной. Это было не самое худшее. Однако на качество обеспечения полётов авиации могло влиять самым непосредственным образом.

Так или иначе, плавание быстро возвращалось в обыденное русло. На следующий день француза в слежении за кораблями отряда сменили испанец (ЭМ D-65 «Блас де Лезо») и португалец (корвет F-489 «Оливейро Кармо»). До Гибралтара оставалось меньше двух суток хода. Освобождая танкер «Днестр» от остатков топлива и воды, корабли отряда поочерёдно заправились от него и разделились на две группы. «Киев» в сопровождении «Адмирала Исаченкова» и «Безупречного» устремился строго на юг. «Задорный» и «Стройный» развернулись на северо-запад, провожая «Днестр» в Мурманск (они догонят отряд уже в море Альборан). Танкер выполнил свои основные задачи. Из дополнительных ему оставалась лишь доставка писем моряков и лётчиков отряда на родные Кольские берега.

На подходе к зоне подчинённости 5-й флотилии уже ничто не напоминало о недавнем катаклизме. При умеренном ветре и волнении моря моросил мелкий дождь. Без суеты и сюрпризов сменились корабли слежения, на ТАКР возобновилась подготовка штурмовиков и вертолётов к полётам. Под личным руководством старпома были проведены практические стрельбы из стрелкового оружия для личного состава, входящего в расчёты ППДО*. К средиземноморским стоянкам тоже нужно было готовиться.

***

Пополудни 16-го января на выходе из пролива Гибралтар была получена объёмная шифр-телеграмма с командного пункта 5-й флотилии. Походному штабу и командирам кораблей представлялась ориентировка по обстановке и ближайшим задачам на Средиземноморском театре.

ЭМ «Безупречный» ставилась задача непосредственного слежения за авианосцем «Нимиц». Его место в строю охранения «Киева» вместе с «Адмиралом Исаченковым» предстояло занять «Задорному». Кораблям предписывалось незамедлительное перемещение в юго-западную часть Ионического моря. На маршруте перехода утверждались полёты Як-38М на полную дальность, а также развёртывание и отработка штабных и корабельных расчётов УРО.

Контекст шифровки читался легко: готовилось учение флотилии по уничтожению АУГ вероятного противника. Судя по установленным срокам перехода отряда и расстановке сил 6-го флота США, - в центральной части Средиземного моря.

Едва в сизоватой дымке растаяла Гибралтарская скала, над отрядом пронеслась пара истребителей F-14 «Томкэт». Выполнив несколько галсов и сымитировав атаку на ТАКР, самолёты, набирая высоту, скрылись в северо-западном направлении. Судя по маркировке, нанесённой на кили и фюзеляжи, они входили в состав авиакрыла ударного авианосца «Джон Ф. Кеннеди». Этот, в общем, обычный для БС эпизод словно подтверждал актуальность недавнего распоряжения флотилии.

 

Начальник корабельного поста разведки капитан-лейтенант Коган торопился. В 10.00 следующих суток он должен был доложить командованию корабля и походному штабу расстановку сил ВМС США и НАТО, а также характеристику деятельности авианосных группировок вероятного противника. Собранные и обработанные на постах разведки данные должны были лечь на ватман будущей карты обстановки. С этой работой он и подгонял подчинённых, обученных чертёжным премудростям.

Доклад не представлял для него трудностей:

60.1 авианосное соединение во главе с ударным авианосцем «Кеннеди» отрабатывало задачи боевой подготовки в Балеарском море юго-восточнее острова Мальорка. В АУГ насчитывалось 6 кораблей охранения. Выполнялись тренировочные полёты авиации. В ближайшие дни планировался заход авианосца в один из испанских портов. После ремонта в Норфолке (1984-1985 г.г.) В сентябре 1986 г. «Джон Кеннеди» сменил в роли флагмана 6-го флота авианосец «Америка».

60.2 авианосное соединение во главе с атомным авианосцем «Нимиц» также отрабатывало свою авиацию, курсируя в западной части Ионического моря. В составе АУГ насчитывалось от 5 до 12 кораблей охранения. Их состав менялся, очевидно, в зависимости от направленности учебно-боевых задач. Имелись данные, свидетельствующие о том, что к концу месяца это авианосное соединение перейдёт в Восточное Средиземноморье.

Вот, собственно, и весь доклад. Остальное – частные детали, не имеющие существенного значения. Главное - исчерпывающе ответить на вопросы.

 

На следующий день поступило распоряжение командующего флотилией. В соответствии с ним «Киев» 21 января должен был «нанести ракетно-штурмовой удар по АУГ «синих» в ходе начавшегося на флотилии подготовительного учения «Встречный бой с авианосной группировкой противника». По завершении учебно-боевых действий 22 января крейсеру предписывалось встать на якорь в заливе Хаммамет и принять на борт штаб флотилии.

Четверо суток перехода в район ракетной атаки были наполнены рабочей суетой на штабных и корабельных постах УРО, разведки, связи и, конечно, в БИЦ. Каждый день выполнялись 1-2 лётные смены. В дневное время летали штурмовики, вечером и ночью - вертолётчики.

На Средиземном море также отмечалась повышенная активность сил слежения НАТО. Последовательно, по зонам национальной ответственности ВМС, испанцев сменили французы, французов - итальянцы. Только американцы и англичане были вездесущи, появляясь где и когда хотели.

Все эти дни за «киевской» кормой неотрывно маячила пара «соглядатаев», среди которых выделялись американские фрегаты типа «Нокс». Сначала «В.С. Симс» (бортовой номер 1059), затем сменивший его у входа в Мальтийский пролив фрегат «Мойнстер» (бортовой номер 1079). По тем временам - наиболее массовые, хорошо вооружённые корабли, построенные в период с 1969 по 1974 год. При модернизации в конце 70-х годов на многие из них установили самые современные средства ПВО и противокорабельные ракеты «Гарпун».

Активнее обычного была и базовая патрульная авиация. Помимо прочего, её облёты на маршруте перехода разнообразили «внезапные проверки» отряда кораблей палубной авиацией и ВВС НАТО. Только за 18 и 19 января на «Киеве» были зафиксированы и условно поражены ЗРК и артиллерией 2 палубных истребителя «Супер Этандар» с авианосца «Фош», 3 истребителя F-14 «Томкэт» (предположительно с авианосца «Нимиц») и итальянский истребитель-перехватчик F-104 «Старфайтер».

По легенде учений «боевые действия» разворачивались «в угрожаемый период». ТАКР предоставлялась возможность использовать в качестве средства целеуказания по ордеру АУГ собственный КНС* (ЭМ «Безупречный» 20-го января уже находился в зоне визуального контакта с авианосцем «Нимиц»).

Естественно, на начальном этапе атаки авианосца противника было исключительно важно избавиться от сил его слежения. В этом смысле в подготовку «Киева» к нанесению ракетно-штурмового удара идеально встраивались как отражение атак авиации реальной противоборствующей стороны, так и условное уничтожение её фактических КНС.

В те дни штурмовики Як-38М раз за разом взлетали с коротким разбегом по 2-3 пары одновременно и атаковали, атаковали - преимущественно …корабли охранения. ФКП и СКП оставалось лишь разносить по времени и пространству условное уничтожение КНС корабельной артиллерией или авиационными средствами поражения.

Заключительная фаза учений проводилась 21 января. Понятно, в составе сил флотилии было задействовано несколько ударных групп, многоцелевая атомная ПЛ, а также (в командно-штабном режиме) морская ракетоносная авиация. «Киеву» в этой почтенной компании предписывалось:

- выполняя требования радиоэлектронной маскировки, выйти в точку ракетного залпа;

- произвести по АУГ «синих» условный пуск крылатых ракет;

- сближаясь с АУГ самым полным ходом, подготовить к вылету ударную группу Як-38М;

- нанести условный штурмовой удар «по кораблям АУГ, сохранившим боеспособность».

 

Наиболее яркие впечатления от того этапа учений остались, скорее всего, у экипажей вспомогательных судов флотилии во главе с танкером «Борис Чиликин». Именно они имитировали авианосную группировку «синих», которая находилась на такой же дистанции, что и реальная АУГ во главе с «Нимицем», только по противоположному пеленгу. И именно по ним «киевские» Як-38М наносили условный штурмовой удар.

Много лет спустя на одном из флотских интернет-форумов участник того учения с псевдонимом Stux напишет:

 

«Где-то в середине восьмидесятых довольно большая группа судов вспомогательного флота следовала в сторону Туниса. Погода прекрасная, тепло, солнечно. Свободных от вахты на нашем судне, как, вероятно, и на других кораблях, тянуло на верхнюю палубу – покурить на юте, погреться на солнышке, просто потрепаться о том - о сём.

Ни с того, ни с сего со стороны солнца на нас обрушился оглушительный рёв, и над мачтами пронеслась сначала одна, потом другая пара самолётов. Ещё одна пара в это же время пикировала на танкер, который наши суда окружали в походном строю. Невольный испуг сменился бурной радостью, когда на самолётах, вышедших на второй, а потом на третий круг, удалось разглядеть красные звёзды и флаги ВМФ. «Да это же наши «Яки!», - кричал кто-то под общее – Ура! (почти все знали, что через день-другой предстоит встреча на якорной стоянке с авианосцем «Киев»).

Лично я видел тогда Як-38 в первый раз. И полюбился он мне сразу. Хотя бы потому, что ни в этот, ни в последующие дни нас не донимали иностранные самолёты и вертолёты. В те годы как вместе с кораблями ВМФ, так и в одиночном плавании наши «вспомогаши» постоянно провоцировались кораблями и авиацией западных «друзей». А кто мог предугадать - пикирующий на тебя самолёт НАТО с боекомплектом на пилонах задался целью только попугать ненавистных русских? Или это что-то похуже?

Сейчас некоторые задним числом хулят и наши первые авианосцы, именуемые ТАКРами, и их самолёт. Не хочу и не буду спорить. Однако, порывшись в интернете и ознакомившись с боевыми возможностями Як-38, могу только повторить слова военного моряка Д.Б. Штефанова с соседней ветки форума: «Як-38 - прежде всего штурмовик, и его противокорабельные ракеты, случись военный конфликт, при всех недостатках самолёта вовсе необязательно не долетели бы до цели. Я уверен, что многие бы долетели и уничтожили врага, как сами лётчики говорили, пусть даже ценой их жизни. Ведь ещё Борис Сафонов в боях Великой Отечественной на И-16 против Ме-109 доказал, что техника решает многое, но не всё. Так что спасибо и тебе, Як-38, и всем тем людям, что создавали, обслуживали этот самолёт и, в первую очередь, конечно, на нём летали!»

***

Наутро в третьей точке северян поджидала плавбаза «Виктор Котельников». Неподалёку застыли на якорях БПК «Красный Крым» и безымянный итальянский тральщик. Ближе к 12.00 в точку прибыли танкер «Борис Чиликин» и несколько судов под флагами вспомогательного флота. И сразу казавшееся полусонным пространство наполнилось жизнью: «Чиликин» становился на бакштов к «Киеву». Продовольственные баржи маневрировали у бортов «Исаченкова» и «Задорного». На ТАКР и «Котельникове» спускались на воду корабельные плавсредства. На кормовые площадки полётной палубы крейсера тягачи выкатывали поднятые из ангара вертолёты.

Передислокация штаба флотилии с «Котельникова» на «Киев» шла до темноты и завершилась только на следующий день. С первой же группой офицеров штаба флотилии на ТАКР прибыл командир 170-й бригады капитан 1 ранга Ясницкий. Два месяца БС в качестве командира отряда кораблей КСФ пролетели незаметно. Большие противолодочные корабли «Маршал Тимошенко», «Стройный» и СКР «Громкий»* теперь уже в режиме автономного плавания, оставив его на «Котельникове», ушли в направлении Гибралтара. «Тимошенко» вернётся на Север. Его ждёт заводской ремонт. «Стройный» и «Громкий» продолжат плавание в Южной Атлантике.

Пыков, завершив свою миссию на «Киеве», после короткой беседы с Ясницким убыл на «Красный Крым». В ночь этот БПК снимется с якоря и уйдёт в Севастополь.

 

Как водится, первая неделя пребывания штаба флотилии на борту ТАКР стала для экипажа своеобразной экзекуцией. Боевая готовность, пожаровзрывобезопасность, живучесть, даже быт личного состава – всё подпадало под тотальную проверку!

Менялась обстановка, приходили и уходили старшие начальники, однако почти неизменной оставалась обойма «флажков» штаба, как правило, настоящих фанатов своего дела. Ротация в их среде носила неспешный и исключительно точечный характер. Конвейер традиций, отшлифованный двумя десятилетиями боевой службы, неуклонно нёс эту удалённую от баз, в чём-то экзотическую частицу ВМФ вместе с придаваемым ей корабельным составом только вперёд. И на «Киеве» по этой же причине скоро всё притёрлось, улеглось, успокоилось. Служба штаба и экипажа бок о бок потекла, как по накатанным рельсам.

При осмотре внешнего корпуса корабля в очередной раз всплыл вопрос о штормовом повреждении барбета РЛС «Фрегат». Начальник электромеханической службы флотилии капитан 1 ранга Аладкин распорядился об освидетельствовании состояния антенного поста и возможных вариантах устранения механических повреждений. В тот же день технический акт, подписанный штабными и корабельными офицерами, лёг на стол контр-адмирала Егорова. Новый командующий 5-й флотилией отнёсся к разрешению проблемы очень внимательно, даже творчески. Недели через две-три экипаж «Киева» встретит подготовленный им вариант её решения с искренним воодушевлением. Ещё бы, речь пойдёт о заходе в иностранный порт!

Между тем пополнение запасов и объявленный краткосрочный межпоходовый ремонт в точке якорной стоянки не исключали несения кораблём типовых готовностей и вахт по графикам флотилии. На ближайшее время во главу угла становилась задача готовности ТАКР к оперативной реакции на любые действия авианосца «Нимиц», содержащие скрытую или явную угрозу. Иначе говоря, американский авианосец встраивался флотилией в зону особого внимания «Киева». Таким образом, дополнительную нагрузку получали расчёты УРО и разведки.

В числе прочих важных и второстепенных данных 25 января была перехвачена информация с «Нимица». Суть её сводилась к следующему.

В ходе плановых полётов авиации в северо-западной части Ионического моря на авианосце произошла катастрофа. Командир самолёта радиотехнической разведки EA-3B «Скайуорриор» доложил руководителю полётов о критической неисправности, делающей невозможной посадку на аэрофинишер.

Палубная команда кинулась растаскивать в разные стороны авиатехнику. Одновременно поперёк посадочной полосы растягивалась эластичная сеть (так называемая баррикада) для торможения аварийного самолёта. Увы, всё кончилось печально. Тяжеленный «Скайуорриор»*, со всего маху ударившись о палубу, пробил баррикаду и, загораясь, рухнул за борт. Экипаж из 7 человек погиб…

Разумеется, никто на «Киеве» по этому поводу не злорадствовал. А кто-то из ветеранов крейсера в разговоре на СКП даже посетовал, что своего Васи Глушко у американцев в данном конкретном случае не нашлось…

 

В первых числах февраля началось учение флотилии по поиску иностранных подводных лодок. КПУГ в составе ТАКР «Киев», БПК «Адмирал Исаченков», СКР «Задорный» был «нарезан» обширный участок в центральной части Ионического моря. Однако задача отслеживания перемещения американских АУГ и готовности к их противодействию с ТАКР не снималась. По данным разведки теперь выходило, что в районе Сицилии остается «Джон Кеннеди», а «Нимиц» уходит в Восточное Средиземноморье.

…Два дня на переходе в район поиска шли полёты Як-38М на полную дальность. С корабля одновременно поднималось до 8-10 штурмовиков. Будущий командир 279-го ОКШАП, в то время командир эскадрильи подполковник Руденко, именно об этом этапе освоения Як-38М годы спустя образно отметит, что уже тогда самолеты разлетались с корабля, «…как стая птиц». Это становилось нормой. И, если не вникать в детали, впечатляло. Даже крейсерских старожилов!

На подходе к району поиска погода стала портиться. Однако при почти идеальной гидрологии командным пунктом ПЛО походного штаба на этот раз был установлен приоритет для вертолётных вариантов поисковых действий. Впрочем, и корабельная гидроакустика без дела не оставалась.

После затяжного безрезультатного начала поиска к исходу вторых суток на барьерах противолодочных буёв отметилась предположительно подводная цель. Подчинённые подполковника Голоднова, возглавлявшего вертолётную эскадрилью, не ударили в грязь лицом. Им удалось взять на сопровождение подводную лодку, которая по классификационным признакам являлась атомной. Контакт с ней удерживался достаточно длительное время. Удалось передать его сначала «Киеву», а затем «Исаченкову». Ввиду дальнейшего ухудшения погодных условий решением командного пункта ПЛО флотилии поисковая операция 7 февраля была для северян завершена. Отряд, аккуратно маневрируя, начал движение генеральным курсом на залив Эс-Салум.

***

Стоянка в 52-й точке была недолгой. После сдачи походному штабу первой курсовой задачи и выходных дней крейсер вышел в море на полёты авиации. Приоритет отдавался штурмовикам, хотя, как обычно, днём летали Як-38М, вечером (иногда ночью) – вертолётчики.

Незаметно подошёл День Советской Армии и Военно-морского флота. В тот год он выпал на понедельник*. Поэтому суббота и частично воскресенье незаметно протекли на якорной стоянке в 52-й точке как обычные рабочие дни. Однако праздник, хотя и отмечался на скорую руку, явно удался. После построения на полётной палубе по большому сбору под флагами расцвечивания, читки праздничных приказов, вручения призов и почётных грамот до экипажа было доведено два важных распоряжения командующего флотилией:

- личному составу ТАКР «Киев» 24 февраля обеспечить передислокацию части командного состава флотилии на плавбазу «Виктор Котельников»;

- ТАКР «Киев» 25 февраля в сопровождении БПК «Адмирал Исаченков» начать следование для делового захода в югославский порт Сплит.

***

Визит в иностранный порт для военного моряка событие редкое, значимое и, конечно, желанное. Особенно для срочной службы. Это память, образно выражаясь, на всю оставшуюся жизнь. Дембельские бескозырки, тельняшки, знаки воинской доблести, среди которых всегда особо выделялся жетон «За дальний поход», в сухопутных домах бывших матросов и старшин после рассказов о том, что «…Вот когда мы заходили в Тартус (Сьенфуэгос, Луанду, Бордо и т.д.)…»,  - обретали почти сакральный смысл.

Одним кораблям с визитами везло больше, другим меньше, а иным сия престижная акция была заказана, можно сказать, по определению. Ну, в какой визит может угодить, скажите, торпедолов или подводный атомоход-стратег?

«Киев» долго находился в компании «иных». Первую брешь в «невыездных» препонах ему помог пробить младший братишка «Минск». На долгом переходе из Севастополя в Тихоокеанск для этого крейсера вольно или невольно пришлось организовывать заходы в порты дружественных СССР стран по африканскому и азиатскому побережью Южной Атлантики и Индийского океана. Оказалось, для визитёра класса ТАКР вовсе необязательна причальная стенка на центральной набережной города. Вполне сойдёт даже не очень оборудованный внешний рейд…

С другой стороны, в классическом выражении визит - это всегда большие хлопоты: покраска корабля, тотальное приведение в порядок всего-всего от его внутренних помещений до формы одежды и причёсок личного состава. Нередко - приём и размещение на борту значительного числа прикомандированных от флотского командования, концертной и спортивной общественности соединений и военно-морских баз. Понятное дело, торжественные приёмы, рауты, встречи по протоколу и согласованным программам культурного обмена должны быть достойно представлены.

Впрочем, задача «Киева» была на этот раз проще. Его визит в Югославию имел статус делового захода. Целью такого визита могли быть, например, ремонт, пополнение запасов или  участие в каких-либо мероприятиях принимающей стороны. Для процедурного согласования делового захода требовалась лишь предварительная договорённость сторон по дипломатическим каналам. Первой обязанностью командира корабля (командира отряда) при этом было нанести рабочий визит к дипломатическому представителю СССР. Далее, по согласованию с ним, наносились визиты представителю местных властей или старшему военному начальнику порта захода. То есть, минимум формальностей, не отвлекающих корабль от выполнения актуальной для него задачи.

 

Ранним утром 27 февраля корабли прошли островную зону, укрывающую Сплит с прилегающими городками и посёлками от юго-западных ветров. Прямо по курсу взору открывалась живописная панорама сизовато-синих отрогов Балкан, будто припудренных кое-где зеленью различных оттенков. По центру, разбегаясь от уреза воды по сторонам и вверх, теснились городские кварталы, выделявшиеся по большей части белокаменными строениями под красно-коричневой черепицей.

«Адмирал Исаченков», ушедший далеко вперёд, сбросил ход и, сливаясь с контурами портовых сооружений, минут через двадцать доложил: «Подхожу к причалу. Начинаю швартовку!». Ещё через четверть часа и «Киев» вышел в точку якорной стоянки на внешнем рейде Сплита. Командир, руководивший постановкой ТАКР  на якорь, после отбоя аврала распорядился пригласить к нему в каюту старпома, «большого зама», командиров БЧ-5 и БЧ-7.

О дальнейшем много лет спустя расскажет с лукавинкой в глазах Юрий Владимирович Чернопятов, угодивший в эпицентр причинно-следственных связей того захода:

 

«Буквально в первые минуты якорной стоянки на рейде Сплита командир собрал у себя в каюте небольшой такой «курултай». Мы с Ремигой оказались в центре внимания. Из короткой энергичной «накачки» Мелаха все уяснили, что:

- визит, то есть деловой заход в иностранный порт Сплит, благополучно начался;

- комбриг Ясницкий, перейдя на борт «Исаченкова», будет обеспечивать связь с диппредставительством СССР в Хорватии в лице консула Виктора Ивановича Нескубо и командира местной ВМБ - контр-адмирала Мастиловича;

- поскольку югославам о цели захода «Киева» может быть и сейчас ещё ничего не известно, кое-кому (выразительный взгляд сначала на меня, потом на Сашу Ремигу) придётся подсуетиться на берегу, проявляя разумную инициативу, флотскую сообразительность, чувство меры и партийную ответственность.

Ещё в первые дни после шторма на подходе к Гибралтару стало ясно - с креплением антенны «Фрегата» дела плохи. Произвести ремонт, проваривая трещины в сущности корпусных конструкций, своими силами не представляется возможным. Корабельный сварочный агрегат «Удар» подниматься на высоту 9-го яруса надстройки категорически «не хотел»: не позволяла длина штатных кабелей.

В моём представлении ситуация была критической. Об этом при каждом удобном случае я докладывал наверх. И каждый день молился, чтобы не было штормовых ветров и качки, чтобы антенна, упаси бог, не рухнула на палубу или за борт. Кстати говоря, если на палубу, то как раз примерно под иллюминаторы моей каюты…

Капля за каплей этой обеспокоенностью, как я понял, прониклось и командование флотилии. Подключили соответствующие инстанции сначала в Севастополе, потом в Москве. И вот вам - деловой заход в дружественную Югославию для оперативного ремонта критической неисправности на ТАКР «Киев»!

Не знаю, как там договаривались дипломаты, военное руководство обеих сторон, но в Сплите нас …никто не ждал! Пришлось нам с Ремигой самостоятельно исследовать порт, искать спецов-сварщиков с подходящим для ремонта оборудованием. Однако, хотя и не сразу, всё-таки нашли. Североморские напор и задор – великое дело!

На следующее утро к правому борту под кормовой кран крейсера неторопливо подвалил катерок с маленькой такой проставочкой на буксире. На ней топорщился кабелями и какой-то арматурой мощный сварочный агрегат. На крейсере всё было готово. Сначала агрегат подняли краном на палубу. Потом под личным наблюдением командира дивизиона живучести БЧ-5 Серёжи Червоного на талях*, выделенных им из личного НЗ*, подняли агрегат на площадку «Фрегата».

Ну и пошла работа. Насколько помню, выполняли её два человека - дедок-ветеран и мужичок помоложе. Все швы и трещины в антенном основании они проварили быстро, тщательно, профессионально. Серёга Червоный потыкал по местам сварки металлическим прутом, поцокал языком и изобразил большим и указательным пальцами: О’кей!

Груз с наших душ упал!

Потом Толя Дудник (он тогда был старшим инженером БЧ-7) радушно напоил «югов» шилом*, собрал для каждого из них по красивому пакету с нашими нехитрыми корабельными сувенирами, сварочный агрегат матросы аккуратно выгрузили на проставочку, а «тела» со всеми возможными мерами предосторожности галантно перенесли на буксирчик».

 

Массовый сход личного состава ТАКР на берег с учётом специфики захода не был предусмотрен. Тем не менее, все, кто очень хотел, в Сплите побывали. Два месяца в отрыве от берега, несомненно, добавили красок и ощущений этим посещениям.

Тихий, по-европейски чистенький Сплит, запомнился посетившим его морякам и лётчикам обилием закусочных, ресторанчиков, кафе и субтропическими пейзажами окрестностей. Попавшие в руки хороших экскурсоводов не только узнали о многовековой истории города, но и могли собственными глазами увидеть его достопримечательности: собор святого Домна, дворец Диоклетиана, языческий храм Юпитера, в средневековье ставший христианской святыней, крепость Грипе, а также руины древнеримского города Салоны, сохранившиеся с незапамятных времён…

Оставшиеся стояночные дни были наполнены самыми разнообразными повседневными делами. Важнейшим из них была подготовка к предстоящему посещению крейсера Главнокомандующим ВМФ адмиралом флота Чернавиным. Распоряжение на этот счёт было дано командованию корабля лично начальником штаба флотилии капитаном 1 ранга Кулаком. Разруливая деятельность флотилии в отсутствие её командующего, он не покидал «Киев», но и не вникал в его «визитные» дела и детали. Для этого было вполне достаточно комбрига Ясницкого. Важнее было то, что корпусные конструкции крейсера приведены в порядок. На учении под флагом главкома не должно быть каких-либо «сюрпризов», даже предпосылок к ним. Этим, собственно, и объяснялась скоропалительность захода «Киева» в Сплит.

К тому времени в Севастополе контр-адмирал Егоров с десятком подчинённых «флажков» в составе оперативной группы подготовки учения сумели завершить весьма объёмную подготовительную часть своей выездной работы. По большому счёту оставалось утвердить Решение по предстоящему учению. Со дня на день они должны были вместе с Главнокомандующим ВМФ и представителями Главного штаба выйти из главной базы Черноморского флота в направлении Босфора. Ждали Чернавина. У причалов 30-й дивизии уже застыли в готовности к выходу в море корабли КЧФ во главе с флагманским РКР «Слава».

***

Завершая визит, «Киев» буднично снялся с якоря и, набирая ход, дал протяжный гудок. Слева по борту, устремившись в назначенную позицию, его обходил «Адмирал Исаченков». Преодолев островную зону, корабли взяли курс на юг.

Прощай, Югославия! Всего доброго, Сплит!

…Неподалёку от греческого острова Антикитира к отряду присоединился СКР «Задорный». В течение двух суток кораблям предстояло, осуществляя попутный поиск, обойти остров Крит и выйти к его юго-восточной оконечности. Здесь собирались надводные силы флотилии, привлекаемые к учению.

По прибытии северян на борт ТАКР «Киев» с РКР «Слава» вертолётами крейсера была доставлена группа посредников и контролёров от Главного штаба ВМФ. Оперативную группу флотилии по управлению силами в ходе учения было решено оставить на «Славе»: погода стала резко портиться.

 

11 марта зачётное оперативно-тактическое учение «Морской бой разнородных сил 5-й флотилии ВМФ с многоцелевой авианосной группировкой противника» началось. Главнокомандующий ВМФ наблюдал за его ходом с борта РКР «Слава».

Замыслом учения предусматривалось формирова­ние разведывательно-ударной группировки ВМФ из нескольких надводных, подводных и авиационной тактических групп. Этим силам предписывалось, выполняя поисковые действия, установить местонахождение АУГ, атомных ПЛ противника и установить слежение за ними. С началом боевых действий по противнику должен быть нанесён упреждающий массированный ракетный удар.

В соответствии с Решением командующего 5-й флотилией по учению, утверждённым главкомом, было сформировано несколько ударных и тактических групп:

- КУГ № 1 во главе с ТАКР «Киев» со штабом 170-й бригады СФ в охранении кораблей Северного флота;

- КУГ № 2 во главе с РКР «Слава» со штабом 150-й бригады ЧФ в охранении кораблей Черноморского флота;

- атомная ПЛ с комплексом УРО «Базальт», прикрываемая дизельными ПЛ;

- дивизия морской ракетоносной авиации с аэродромов Крыма;

- дизельные ПЛ в заданных районах.

Общая установка по учению формулировалась следующим образом: недопущение ракетного удара авианосной авиацией и крылатыми ракетами с подлодок и надводных кораблей по объектам в южных районах СССР, а также нейтрализация сил противника на Средиземноморском театре. Непосредственной задачей сил флотилии являлись срыв лётных операций с авианосца, уничтожение кораблей его охранения и атомных ПЛ-носителей крылатых ракет.

Силы противника – многоцелевую авианосную группировку во главе с атомным авианосцем «Нимиц» (который в период учений крейсировал в районе Хайфы) с кораблями охранения – обозначал танкер «Иван Бубнов» и корабли плавучего тыла флотилии, выстроенные в типовой ордер американской АУГ.

 

Учение длилось трое суток. Управление силами, задействованными в нём, велось с РКР «Слава». Уп­равление морской ракетоносной и палубной авиацией осуществлялось с ТАКР «Киев». И на штабных, и на корабельных постах дел хватало всем. Нелегко было даже контролёрам и посредникам, особенно корабельного исполнительского звена. Требовалась непрерывная регистрация оперативности и чёткости действий на постах управления оружием. Ими же осуществлялся хронометраж событий и контроль документирования данных.

Развёртывание сил флотилии в позиции нанесения ракетных ударов проводилось в режиме полного радиомолчания с соблюдением мер электронной маскировки. Тактическое маневрирование выполнялось на полных ходах с постоянной сменой позиций кораблей в ордерах. Последовательность и логика этих действий определялись плановой таблицей учений, а также неожиданными, как правило, вводными проверяющих. Информация по управлению и обстановке, исходящая и поступающая извне, просеи­валась, купировалась, умышленно искажалась посредниками. Тем самым командные пункты и боевые посты держались в состоянии значительной информационной неопределённости.

Конечно, и на «Киеве» всё это затрудняло поисковые действия и слежение за объектами «противника». Не страдали разве что подготовка Як-38М и последующее управление ими в полёте: штурмовой удар «на добитие» выполнялся как последний эпизод учения. Координатная идентификация АУГ и его охранения к этому времени уже была пройденным этапом. Тем не менее,  штабные и корабельные посты УРО, ПЛО, разведка и БИЦ отработали успешно. Сказывался опыт учений и регулярных тренировок расчётов крейсера на БС. К исходу третьих суток учения капитан 3 ранга Машуров, поднявшийся на должность командира БЧ-2 из дивизиона УРО, смотрел на окружающих хоть и усталым, но взглядом победителя!

Успех флотилии достигался за счёт комп­лексного использования разнотипных средств вскрытия и ведения морской обстановки, включая авиационные и космические. Массированный ракетный удар по группировке «синих», выполненный в назначенное время, обеспечивал од­новременный подход к целям всех выпущенных крылатых ракет. Аналитические и расчётные данные, которые лягут в основу отчётных материалов кораблей и флотилии, засвидетельствуют гарантированное причинение противнику запланированного ущерба.

Развитие успеха достигалось повторными ракетными ударами кораблей, ракетно-бомбовыми ударами палубных штурмовиков ТАКР «Киев», а также торпедными атаками ПЛ и корабельной артиллерии.

По ходу учения кораблями флотилии были проведены прак­тические ракетные, артиллерийские и торпедные стрельбы. Штурмовики ТАКР «Киев» выполнили стрельбы НУРС по бурунным мишеням.

На разборе учения, который проводился на ТАКР «Киев», Главнокомандующий ВМФ адмирал флота Чернавин даст высокую оценку готовности сил флотилии и профессиональной выучке всех её участников. Вспоминая о том событии, Александр Гавриилович Дядченко* напишет:

 

«…Перед разбором учения, который должен был пройти на ТАКР «Киев», корабли подтягивались к месту, с которого оно начиналось. К этому времени уже заканчивались все практические стрельбы, на которые всегда приятно смотреть со стороны. Конечно, особое впечатление на всех произвели пролёты над кораблями самолётов Ту-16 из состава 2-й дивизии морской ракетоносной авиации КЧФ, а следом, на сверхмалых высотах, группы краснозвёздных «Яков» с ТАКР «Киев». В те мгновения душевный подъём, чувство гордости за нашу Великую Родину испытывал каждый!

Разбор учения готовили офицеры Главного штаба ВМФ. В докладе, длившемся почти час, главком подробно остановил­ся на действиях каждой КУГ, ПЛ, авиации и дал высокую оценку дей­ствиям сил флотилии. Всех участников учений главком поблагодарил за усердие при решении задач боевой службы.

Особо в докладе была отмечена слаженная, высокопрофессиональная работа офицеров опергруппы и штаба 5-й флотилии. Полковник Булгаков, капитаны 1 ранга Кузьмин, Шаньков, капитаны 2 ранга  Ляпин, Савченко, ну и ваш покорный слуга - удостоились оценки «отлично» и личной благодарности Главкома».

 

А на крейсере прошедшими учениями, пожалуй, больше всех был доволен старпом Глущенко. За прошедшие дни экипажем был предъявлен, а походным штабом зачтён комплекс мероприятий по второй курсовой задаче. Успешно продвигались и дела по его допуску к самостоятельному управления кораблём. По возвращении на Север он рассчитывал закрыть в штабе бригады все формальности по данному вопросу.

…Сутки спустя, когда высокопоставленные гости убыли в Союз, «Киев» в охранении «Адмирала Исаченкова» и «Задорного» подходил к заливу Эс-Салум. Ажиотаж последних дней быстро сменялся будничными настроениями. В 52-й точке предстояло пополнение запасов топлива, воды, продовольствия. Флотилия и вместе с ней ТАКР без раскачки возвращались в обычный для боевой службы режим несения вахт и готовностей.

Однако круговорот событий продолжал нести «Киев» всё дальше и дальше - где в русле, а где и поперёк общего течения. Вдруг оказалось, что крейсеру предстоит скорый заход в Севастополь, а Черноморские проливы заказаны на 23 марта. И вновь закрутился маховик самых невероятных срочных дел. В их эпицентре на этот раз  было обеспечение временной передислокации штаба флотилии на плавбазу «Виктор Котельников».

***

Стоянка «Киева» на внешнем рейде главной базы КЧФ, цель которой подобно прошлым годам туманно формулировалась как межпоходовый ремонт и отдых личного состава, пролетела быстро и личному составу ничем примечательным не запомнилась. Лётчики 279-го ОКШАП и 830-й ОКПЛВП перелетели на береговые аэродромы по своим таинственным лётным делам. Здесь стало понятно - многих из них ждёт участие в отработке авиационного комплекса ТАКР «Баку». Если не в этом году, так в следующем.

Сам «Баку», завершив ходовые испытания, прочно обосновался на Угольной. Шло устранение промышленностью выявленных замечаний.

12 апреля ТАКР «Киев», форсировав Черноморские проливы, вернулся на боевую службу. У кромки территориальных вод Турции его встречал СКР «Задорный», недавно посетивший с визитом сирийский порт Тартус.

Средь белоснежных облаков, всё дальше склоняясь на запад, нещадно палило солнце. Денёк в палевой голубизне небес и пронзительной морской лазури был неописуемо хорош. Неподалёку от острова Эфстратис от горизонта отделился старенький греческий эсминец. Держась поодаль, он не проявлял никакой агрессии и сопровождал отряд до южной кромки островов Эгейского моря.

В ближайших планах, спущенных на ТАКР штабом 5-й флотилии, числились: попутный поиск иностранных ПЛ в Эгейском море, работа в полигоне южнее острова Крит с дизельной ПЛ из состава сил флотилии, возвращение в 52-ю точку для приёма на борт штаба флотилии.

 

Вторая половина апреля и почти весь май прошли в обычных мероприятиях по планам боевой подготовки корабля и флотилии. Их содержание и направленность, в конечном счёте, составляли то, что на флотах с давних времён именовали демонстрацией флага.

 

 

Демонстрация флага и военной силы

Демонстрация силы — угрожающие действия вооружённых сил государства или группы государств, осуществляемые с целью оказать давление на другое государство (государства) и заставить его (их) пойти на политические, экономические или иные уступки. Наиболее известные формы демонстрации силы: дипломатия канонерок и демонстрация флага.

 

Демонстрация флага – военно-политический приём настолько же старый, насколько и эффективный. Его цель состоит в том, чтобы в явной форме обозначить силами флота свой национальный интерес в том или ином морском или океанском районе. Одновременно потенциальному противнику демонстрируется способность и готовность атаковать его в случае возникновения критической ситуации. Демонстрация флага - мощное мирное оружие предотвращения развязывания войн и конфликтов.

 

Выдающимся примером демонстрации военно-морской силы и российского флага в мировой истории, сочетающим в себе глубокий и тонкий политический расчёт с блестящим военно-морским исполнением, является поход двух эскадр Российского флота под командованием адмиралов Лесовского и Попова в Нью-Йорк и Сан-Франциско в 1863 г. во время гражданской войны в США. Не считая потенциально возможного нарушения английских и французских коммуникаций в Атлантике и на Тихом океане, они без единого выстрела, значительно усиливая позиции северян, не допустили вмешательства Англии на стороне конфедератов.

 

 

На «Киеве» в тот период центр тяжести сместился в сторону противолодочных задач. Как и в первый месяц БС, интенсивно летали штурмовики и вертолётчики.

У последних была своя «сверхзадача» - закрепить в повседневной практике поиск и слежение за ПЛ на удалении от корабля в 120-130 км*.

В ходе её поэтапного решения за счёт использования корабельных и вертолётных средств автоматизации общая продолжительность полёта, например, с выполнением шести зависаний для «макания» и работы опускаемой ГАС, стала приближаться к трём часам. Замеры, произведённые после посадки Ка-27 на ТАКР, показывали, что остающихся 600-800 литров топлива хватило бы ещё примерно на час полёта. Это был хороший задел для значительного улучшения таких показателей поиска, как пространственный охват и поисковая производительность!

У штурмовиков установка была более приземлённой: совершенствование ВКР, посадки Як-38М «с проскальзыванием» и полёты, полёты, полёты. С учётом перспектив участия в освоении ТАКР «Баку» в этом был известный резон. Было понятно, с налётом там будет сложно. Поэтому сейчас, на «Киеве», летали как бы про запас. Известно ведь, одно дело отработанный корабль, полёты в плановом режиме, и совершенно другое – новый корабль с полётами то ли по программам испытаний, то ли на отработку корабельной организации и авиационного комплекса. С лётными-то часами на СВВП никогда не было просто. А от них у лётчиков многое зависело, начиная от классности и кончая служебным ростом!

Впрочем, и о повседневной практике боевого применения Як-38М в полку не забывали. Полётные задания постоянно усложнялись. Активно использовались условия БС, в которых непосредственный контакт с вероятным противником был вполне обыденным делом. Вот как об аналогичных особенностях учебно-боевой деятельности палубных штурмовиков ТОФ расскажет читателям полковник Раевский, герой России, участник боевых служб ТАКР «Минск» и «Новороссийск», совершивший 234 посадки на палубу:

 

«…Все изменилось с освоением ВКР и посадки «с проскальзыванием»: радиус действия на эшелоне достиг 180-200 км. Модернизируемый Як-38 переставал быть «самолётом обороны топмачты». И хотя боевая нагрузка оставалась ограниченной, мы теперь могли выполнять реальные боевые задачи. В Малаккском проливе, печально известном частыми нападениями пиратов на торговые суда, советские моряки чувствовали себя спокойно – полёты даже первых «Яков» в начале 80-х годов отрезвляюще действовали на местных разбойников.

С появлением Як-38М, хотя боевой радиус самолета вырос незначительно, летать уже можно было с полной боевой нагрузкой - 1000 кг. Это делало «эмку» реальным бойцом!

Нашими главными противниками были, естественно, американские авианосные группировки. Авианосцы США никогда не подходили к нам ближе 500 км, чтобы не оказаться в зоне поражения ударного ракетного комплекса «Базальт» ТАКР. Но их «Фантомы» и «Томкэты» нередко крутились рядом с нашими кораблями и регулярно сопровождали нас в полётах. Частенько нам мешали, в том числе при заходе на посадку, вертолёты вероятного противника. Ну а патрульные «Орионы» облетали наши походные ордера с таким назойливым постоянством, что мы их иногда называли кордовыми моделями.

Во времена вертикальных взлётов и полётов почти «пустого» самолёта с минимальным боекомплектом мы практически ничем не могли ответить. Однако, по мере увеличения тактического радиуса и боекомплекта наших штурмовиков, стали принимать вызов. Боевые возможности Як-38М вполне позволяли нам ввязываться в маневренный воздушный бой даже на приличном удалении от корабля.

Замечу, что обязанностью лётчика была тогда фоторегистрация условно атакуемой цели. Те наши «бои и атаки» американских самолётов выполнялись по классическим канонам воздушного боя. После них на ТАКР нередко печатались для отчётов красноречивые снимки «Фантомов» и «Томкэтов» с хвостовых ракурсов.

Как курьёз - обнаруживали иногда и «атаковали» иностранные подводные лодки в надводном положении. А один раз даже «отыгрались» на американском авианосце, который «зазевался» недалеко от нас в узком проливе Японского моря.

Конечно, в условиях реальной войны боевые задачи ставились бы Як-38М более жёстко. Лётчики знали - случись вооружённый конфликт, придётся работать на дальности 250-300 км, а то и больше. При этом вопрос о возвращении на корабль даже не рассматривался. Главным было поразить цель. И надо сказать, это встречало полное понимание в полку. Был необходимый боевой настрой - мы же не пилоты-любители!»

 

В первых числах мая авианосец «Нимиц» с кораблями охранения начал перемещение от ближневосточного побережья в западном направлении. С БПК «Адмирал Исаченков», сменившего в слежении за авианосцем ЭМ «Безупречный», поступали доклады о его местоположении в Эгейском, Ионическом и, наконец, в Тирренском море.

На посту разведки флотилии, отслеживая это движение, в который раз отметили, что АУГ аккуратно избегал попадания в зону поражения комплекса УРО «Киева». «Старайтесь, старайтесь, ребята! - усмехнулся наведавшийся к разведчикам капитан 2 ранга Лебедев*. - Обойдёте здесь – попадётесь там» (он лично готовил распоряжение о маневрировании подводного ракетоносца проекта 675МК в центральной части Средиземного моря).

…После недолгой стоянки в Неаполе «Нимиц» взял курс на Гибралтар и 21 мая вышел в Атлантику. Примерно в это же время и на «Киеве» стало известно, что конец БС не за горами. Впереди были недельный ППО и ППР, передислокация штаба флотилии на плавбазу и участие в поисковой операции в западной части Средиземного моря.

***

В ночь на второе июня ТАКР «Киев», ЭМ «Безупречный» и СКР «Задорный» снялись с якорей и начали движение из точки № 52 в направлении залива Хаммамет. Там к отряду должен был присоединиться БПК «Адмирал «Исаченков». «Безупречный» с группой офицеров штаба флотилии с маршрута перехода отвернул в сторону Триполи: визиты в столицу Ливийской Джамахирии в истекшем после американской агрессии году не были редкостью.

Распоряжением командующего флотилией для поиска, вскрытия маршрутов патрулирования и слежения за иностранными подводными лодками формировалось несколько надводных и подводных поисковых групп. КПУГ № 1 во главе с ТАКР «Киев», в которую входили БПК «Адмирал Исаченков» и СКР «Задорный», отводился район Сардинского моря. Поисковая операция планировалась на трое суток с 7-го по 9-е июня.

Практика последних лет подтверждала - новые и модернизированные американские ПЛАРБ, освоив океанские маршруты патрулирования, на Средиземноморском театре не появляются. Британские и французские «стратеги» типа «Резолюшн» и «Редутабль» с баллистическими ракетами «Поларис-А3» и М20 (дальность поражения, соответственно, 4600 и 3200 км), здесь тоже редкие гости. Патрулирование в Норвежском, Баренцевом или Северном морях для них изначально было предпочтительным.

Тем не менее, подводных лодок в средиземноморских глубинах хватало. И советских, и НАТОвских. Среди последних преобладали «дизеля» Италии, Франции, Испании, Турции, Греции. По необходимости сюда подтягивались атомные торпедоносцы «Рюби» и «Трафальгар» (Франция и Англия). Однако наибольшую угрозу представляли многоцелевые атомоходы «Лос-Анджелес» ВМС США, нередко появлявшиеся здесь. Помимо торпед эти подлодки имели внушительный боекомплект противокорабельных ракет «Гарпун» и, главное, крылатых ракет «Томагавк» с дальнобойностью в ядерном исполнении до 2500 км. Этого, к примеру, вполне хватало для того, чтобы из Ионического моря «дотянуться» даже до Москвы.  Одним из ответов на эти вызовы и была очередная поисковая операция флотилии.

 

На переходе из залива Хаммамет в район поиска на крейсере шли интенсивные полёты авиации. Как обычно, штурмовиков, летавших в дневное и предвечернее время, в ночь сменяли вертолётчики. Ранним утром 7-го июня корабли, уже «проскочившие» юго-западную границу Сардинского моря, резко отвернули на северо-восток. Поисковая операция для них началась.

Старый знакомый «Киева» французский эсминец «Ла Галиссоньер», принявший накануне слежение за КПУГ от итальянского тральщика, похоже, быстро ухватил суть происходящего. Не прошло и часа, как над кораблями закружил патрульный «Орион» с опознавательными знаками авиаэскадрильи из испанской Роты.

Командный пункт ПЛО походного штаба, развёрнутый на ФКП, обобщал последние данные. Условия по гидрологии, природным особенностям района и погоде оказывались вполне приличными. Флагманский специалист ПЛО походного штаба капитан 3 ранга Хохлов задумчиво раскачивался вправо-влево на корабельном кресле у большого стола, на котором была развёрнута карта поисковых действий КПУГ. Предпочтительным ему казался вертолётный вариант поиска с эпизодическим подключением корабельной гидроакустики. Рядом, согнувшись над картой, хмурил брови флагманский РТС походного штаба капитан-лейтенант Тимофеев. Ждали комбрига Ясницкого.

В рубке гидроакустиков, подсвечиваемой только экранами аппаратуры и лампой-ночником у входной двери, командир группы лейтенант Книжник проводил последние проверки готовности операторов ГАК «Платина» и ГАС «Орион», готовых к включению.

На полётной палубе тягачи растаскивали вертолёты по взлётным позициям.

На СКП и в ходовой рубке повисла наэлектризованная тишина.

Наконец, первая четвёрка Ка-27, посвистывая винтами, ушла в северном направлении.

 

Поиск производился попеременно одной, затем двумя четвёрками вертолётов с использованием опускаемых ГАС. Никто не ожидал, что уже к исходу первых суток будет какой-то результат. Однако это произошло. На удалении 87 км от ТАКР была обнаружена предположительно подводная цель. По результатам классификации всё сходилось к тому, что это атомная подлодка.

После установления слежения контакт с ней передавался с вертолётов на ГАС ТАКР «Киев», потом в обратном направлении. Как водится, лодка всё это время активно маневрировала, отстреливала ложные цели, пытаясь уйти от преследования. Однако уже сам факт её обнаружения и устойчивого сопровождения говорил о том, что цель операции по большому счёту достигнута (заметим - в боевой обстановке любая неприятельская ПЛ при её обнаружении подлежит немедленному уничтожению любыми доступными средствами противолодочных сил).

…Разумеется, ПЛ в конце концов оторвалась от преследования. Однако поисковая операция продолжалась. У противолодочников, окрылённых успехом, проснулся охотничий азарт. Для восстановления контакта были задействованы акустика кораблей КПУГ, вертолётные ГАС и, наконец, гидроакустические буи, выставленные несколькими рядами.

«Ла Галиссоньер» пытался как-то помешать - выходя на пересечение курса кораблей, включая на встречных курсах свою акустику для создания помех, но успеть повсюду не мог. Суть да дело, на помощь очередному американскому «Ориону», «висевшему» над КПУГ, подоспел французский «Атлантик». С них начали сбрасывать «шумелки»*. Это свидетельствовало о том, что в районе поиска Что-то есть. Но это Что-то было подобно иголке в стоге сена.

…Больше суток после потери контакта вертелась поисковая карусель. Безрезультатно. КПУГ почти обошла Сардинское море по часовой стрелке. Вертолёты успели «прочесать» и внутреннюю, и в отдельных местах внешнюю часть поискового эллипса. Бесплодные усилия порождали глухое раздражение, перерастающее в скепсис. Может быть поэтому новый контакт поначалу никто всерьёз не воспринял.

Корабли КПУГ, вытянутые по фронту километров на семьдесят, уже несколько часов лежали в дрейфе. На «Киеве» работала только «Платина» в режиме пассивного обнаружения. «Исаченков» готовил к вылету свой вертолёт.

На ходовом посту ТАКР не обратили особого внимания на доклад гидроакустиков: «Пеленг - …, шумы подвижного подводного объекта!». Только на четвёртый или пятый раз, когда БИЦ, обходя острые углы, доложил экстраполированные курс и скорость предположительно подводной лодки, в кресле флагмана встрепенулся комбриг Ясницкий: «Вахтенный офицер, «Платину» - в активный режим, для СКП – готовность взлёта четвёрки вертолётов – 20 минут!»

…Это был невероятно сложный контакт. Цель - то ненадолго появлялась, то неожиданно и надолго исчезала. Приходилось менять варианты поиска – корабельные, вертолётные ГАС, замысловато маневрировать.

По всем признакам «в сети» угодила дизельная ПЛ. Её командир ещё на начальном этапе слежения, конечно же, понял - его лодка обнаружена. Впрочем, не исключено, что не понял кем. Возможно по этой причине удалось своевременно передать контакт вертолётам, поставить отсекающий барьер буёв.

…Поисковые действия продолжались весь остаток третьих суток и были прекращены в установленное распоряжением флотилии время. КПУГ выполнила поставленную задачу. Своеобразный экзамен на боевую выучку и тактическую зрелость, следует полагать, был ею сдан успешно!

 

Слева от КПУГ, пеня форштевнем волну, по довольно оживлённой международной трассе Марсель-Тунис следовало внушительных размеров паромное судно. «Цель № …, пеленг - …, дистанция - …, курс - …, скорость - …», - буднично докладывал на ходовой пост БИЦ. На верхних палубах судна сигнальщики ТАКР могли рассмотреть в бинокль небольшие группы пассажиров. Через фальшборт на баке и юте, а также через вырезы в надстройке, приоткрывающие твиндек*, выглядывали верхние части перевозимого автотранспорта.

***

В 64-й точке якорной стоянки к отряду присоединился ЭМ «Безупречный», завершивший визит в Триполи. После суточной стоянки и пополнения запасов ТАКР «Киев» в сопровождении БПК «Адмирал Исаченков», ЭМ «Безупречный» и СКР «Задорный» взял курс из залива Эль-Хосейма на Гибралтар.

В океанском плавании, которое должно было завершиться 24 июня в Североморске, никаких особых задач отряду кораблей поставлено не было. Может быть поэтому, предвкушение радости встречи с общим домом росло день ото дня. Всё-таки без малого полгода отрыва от родных берегов что-то да значат!

 

У Лофотенских островов корабли встречал неяркий после субтропиков полярный день. Невысокое солнце в разрывах свисающей вниз облачности, и всего около +10°C. В любое время суток… Неимоверный контраст со Средиземным морем! Впрочем, всё это мало кого огорчало. Кого-то из матросов и старшин ждало вожделенное увольнение в запас (ведь приказ Министра Обороны СССР был подписан ещё в апреле!), кто-то прорисовывал планы предстоящего отпуска (конечно же, на югах), всем остальным в утешение оставалась старинная мудрость – всё хорошо, что хорошо кончается.

Отряд огибал Скандинавию по кратчайшему пути. С высоты АДРМ «Киева» почти различимой казалась незримая граница между Атлантикой и Северным Ледовитым океаном. Слева по курсу едва просматривалось скопление рыболовецких судов. За кормой клокотала широченная пенная полоса, словно выстилающая крейсеру путь к кольским  маякам.

«Скорее бы», - подумал Он, пропитанный общими настроениями. Потом вспомнил, что старпом Глущенко тоже собирается в отпуск с первой очередью офицеров и мичманов. И Ему вдруг стало понятно, почему тот несколько последних дней «прессовал» командиров БЧ и начальников служб на предмет представления ему итоговых данных по БС. «Надо бы посмотреть, что там у нас получается, - мелькнула у Него мысль. – Интересно же!».

Странно, но сейчас, на подходе к базе, Он не чувствовал особой усталости. Почти шестимесячный марафон дальнего похода пока не давал о себе знать. Может быть потому, что Он был ещё относительно молод? По человеческим меркам Ему можно было дать сейчас от силы лет 35-37. Самый расцвет сил, когда накопленный опыт, оберегая от опасных ошибок, ещё ждёт переплавки в скептическую, всепроникающую мудрость. Правда, иногда пошаливало Его машинное сердце, однако Он на это пока не спешил обращать должного внимания. И без того забот хватало. Может быть поэтому Он быстро забыл, как из-за протечки трубок в котлах всего-то дней десять тому назад на широтах Биская почти на сутки остался практически без хода. Механики сумели вернуть к жизни Его машины. А ведь это был не единственный, хотя, пожалуй, самый неприятный случай...

 

К старпому Он так и не собрался: встречи, проводы, какие-то проверяющие, уже подзабытые несуразности рейдового базирования в Североморске (от приёма на борт хлеба до смены боезапаса). Однако об итогах прошедшей боевой службы Он всё-таки узнал.

Помог случай. Точнее то, что Он в один из первых стояночных дней удачно наведался в салон флагмана. Из разговора командира с одним из «флажков» бригады на ходовом посту, днём раньше, Ему было известно - скоро в штабе эскадры планируется заслушивание командиров кораблей, вернувшихся с БС. «Занятно было бы послушать», - подумал Он тогда, рассматривая в смотровые окна ходовой рубки силуэты кораблей у причалов эскадры.

…В каюте комбрига горела настольная лампа. Под ней из папки с типографским тиснением «Для доклада» выглядывало несколько машинописных листов. Ясницкий, откинувшись в кресле, рассеянно читал один из них. «Справка-доклад о боевой службе ТАКР «Киев», - скорее угадал, чем прочитал Он в заглавии и, заглядывая через плечо комбрига, вместе с ним перечитал весь текст:

 

«В период с 5 января по 24 июня 1987 года ТАКР «Киев» за 107 ходовых дней прошёл 19762 мили.

На боевую службу крейсер вышел, имея на борту 29 летательных аппаратов (12 штурмовиков Як-38М и 17 вертолётов Ка-27), полный боекомплект в погребах, включая специальный, запасы в соответствии с установленными нормами.

Главными задачами на боевую службу для крейсера являлись:

- сдерживание ударных сил 6-го флота ВМС США на Средиземном море,

- обеспечение боевой устойчивости корабельного состава 5-й флотилии ВМФ,

- демонстрация флага.

В соответствии с распоряжениями командования 5-й флотилии акцент делался на сдерживание авианесущей группировки 6-го флота во главе с атомным авианосцем «Нимиц». Во исполнение решения этой задачи ТАКР «Киев»  провёл 9 учений по нанесению ракетно-штурмовых ударов по АУГ условного противника. В том числе с использованием данных по реальному авианосцу 6-го флота, а также в учении «Морской бой разнородных сил 5-й флотилии ВМФ с многоцелевой авианосной группировкой противника», которое проводилось под руководством Главнокомандующего ВМФ СССР адмирала флота Чернавина.

В период боевой службы в составе 5-й флотилии ВМФ:

- неслись вахты и готовности по ПВО, ПЛО, ПКО^*, ППДО;

- проведено 432 радиотехнических учения по ПВО;

- выполнено 970 условных обстрелов арткомплексами и ЗРК крейсера опасных воздушных целей. При этом общее время слежения за воздушным и надводным вероятного противника системами управление корабельным оружием составило 112 часов;

- выполнялись поисковые действия в Ионическом и Сардинском морях, нацеленные на обнаружение иностранных подводных лодок на маршрутах развёртывания и боевого патрулирования. Штабом 5-й флотилии ВМФ зачтено обнаружение и сопровождение 2-х атомных и двух дизельных иностранных ПЛ;

- обеспечено размещение и боевая деятельность штаба 5-й флотилии ВМФ.

В этот же период по планам боевой подготовки ТАКР «Киев» и 5-й флотилии ВМФ:

- выполнено 723 самолётовылета Як-38М и 1542 вертолётовылета Ка-27;

- отработаны и с высокими оценками сданы противолодочные задачи по атомной ПЛ пр. 675МК и дизельным ПЛ пр. 641Б ВМФ;

- выполнено 10 противолодочных боевых упражнений (7 с оценкой «отлично», 3 с оценкой «хорошо»);

- проведено 33 тренировки корабельных расчётов по выполнению ракетных и артиллерийских стрельб в различных условиях обстановки;

- выполнено 14 артиллерийских стрельб по морским целям (мишеням) и имитаторам;

- отработаны и сданы с оценкой «хорошо» все курсовые задачи;

- кроме того, в югославском порту Сплит выполнен оперативный ремонт корпусных повреждений ТАКР, полученных во время штормования на переходе в Средиземное море.

По итогам длительного плавания ТАКР «Киев» с общей оценкой «хорошо» по основным показателям боевой подготовки занял:

1-е место в 170-й бригаде противолодочных кораблей 7-й ОПЭСК,

2-е место в 52-й отдельной бригаде надводных кораблей 5-й флотилии ВМФ, уступив первое место БПК «Адмирал Исаченков».

 

Сухие цифры, казённые слова… За ними – не всем и не всегда заметный напряжённый ратный труд почти двух тысяч моряков ТАКР «Киев», лётчиков 279-го ОКШАП, вертолётной эскадрильи 830-го ОКПЛВП, офицеров походного штаба от 170-й бригады противолодочных кораблей и 7-й ОПЭСК Северного флота. Он легко читал это между строк и не сомневался, что именно такие слова произнесёт в эскадре кто-нибудь из политработников.

Ещё Он был очень рад за «Адмирала Исаченкова», с которым, как и с «Маршалом Тимошенко», его столько связывало!

На этой волне Ему вдруг вспомнилось событие полуторамесячной давности. Командир построил тогда на полётной палубе матросов и старшин срочной службы, выслуживших установленные сроки. В строю, изогнутом подковой, в напряжённом ожидании застыло больше полутора сотен человек.

«Моряки! - обратился к ним Мелах. - Кто хочет уволиться в запас прямо отсюда – шаг вперёд! Желающие будут отправлены в Севастополь на судах обеспечения, находящихся сейчас с нами в точке якорной стоянки. Документы будут готовы к вечеру».

Из строя НЕ ВЫШЕЛ НИКТО!

Как знать, может быть, в этом было что-то из самого значительного в Его прошедшей жизни!

Тех ребят весеннего призыва 1984 года в два-три дня после прибытия в Североморск Он проводил в запас. С особой теплотой и в исключительно торжественной обстановке. С памятными адресами, альбомами и вымпелами, коленопреклонённым целованием Краснознамённого Военно-морского флага, с «Прощанием славянки», размашистым кругом на корабельных барказах вокруг Его борта и к городскому причалу…

 

Оставив комбрига в одиночестве, Он как-то незаметно для себя оказался рядом со старшиной команды сигнальщиков на обходном мостике левого борта.

Со стороны Мурманска к Его правому борту подворачивала продовольственная баржа. На полётной палубе заступающий дежурный по низам капитан Касьяненко из БЧ-6 строил для развода новый суточный наряд.

Жизнь и служба продолжались. Впереди была передышка до конца лета. Потом, осенью, Он в этом ни на секунду не сомневался, придётся, выбирая невесть откуда взявшиеся долги по планам боевой подготовки, ходить в штормовое море. Ближе к зиме - грузить боезапас, вводить в строй очередной призыв молодого пополнения моряков и готовиться к новой боевой службе.

…Всё-то Он знал. Кроме одного - не будет больше дальних походов. Завершена Его океанская вахта.

 

 

 

 

Вперёд

Назад

НАВИГАЦИЯ