исполнить цепочку-на главную в кубрик-на 1 стр.
  • главная
  • астрономия
  • гидрометеорология
  • имена на карте
  • судомоделизм
  • навигация
  • устройство НК
  • памятники
  • морпесни
  • морпрактика
  • протокол
  • сокровищница
  • флаги
  • семафор
  • традиции
  • морвузы
  • форум
  • новости флота
  • новости сайта
  • кают-компания





  •  

    Клотильда, XVI век

     

    Александр Альбов

    Олег Красницкий

     

     

     

    - Слыхали новость? – спросил Ховард Биндон, вице-адмирал графства Дорсет, обращаясь ко всем присутствующим. – Оказывается, посол Испании Куандр заявил протест от имени своего короля Филиппа II Ее Величеству по поводу существования в Дувре своеобразного подпольного рынка по продаже на выкуп захваченных пиратами испанцев. Стоимость выкупа на нем достигает ста фунтов стерлингов за человека!

    - И представьте себе, – подхватил Френсис Хаулей, вице-адмирал Линкольншира, - вдохновителями этого грязного промысла оказались мэр Дувра и несколько именитых граждан. Какой позор!

    - А мне уже доподлинно известны результаты следствия, господа. – Добавил вице-адмирал графства Норфолк Томас Уиндхейм. – Установлено, что только за прошлый год дуврскими пиратами ограблено шестьдесят одно испанское судно. Один из разбойников, некто Роберт Хиггинс из Девоншира, уже пойман и по приговору суда повешен. Виселицу соорудили на скале мыса Сент-Мартин-Поинт, и для напоминания о каре, ожидающей всякого за разбой на море, тело было оставлено на растерзание птицам. 

    - А почему этого негодяя повесили не здесь, в Лондоне? – спросил сэр Ховард.

    - Такова воля Ее Величества. Отныне смертный приговор за пиратство будет приводиться в исполнение не в Лондоне, а на месте разбоя, так сказать, в назидание другим.

    Тут лорд-адмирал Англии Кристофер Хиттон занял почетное председательское место и над большим овальным столом дубового зала Адмиралтейства воцарилась тишина.

    - Господа вице-адмиралы, - начал он, откашлявшись. – Я созвал вас сюда, в Лондон, чтобы сообщить о новом указе, который Ее Величество королева Елизавета высочайше соизволила издать и который нам надлежит неукоснительно и верноподданейше выполнить. Ее величество выразила свою озабоченность тем, что в наших водах и портах стало весьма неспокойно. Поступают многочисленные жалобы на морской разбой как от наших подданных, так и от иностранных купцов. Указом Ее Величества нам надлежит во всех крупных портах учредить должности специальных комиссаров, коим вменяется в обязанность следить за выполнением высочайших повелений, контролировать прибытие и убытие судов, а главное – взять под личное наблюдение всех, кто подозревается в пиратстве или содействии оному. Эти комиссары, а также командиры военного флота Ее Величества наделяются самыми широкими полномочиями в наведении должного порядка в портах и водах Англии. Королевскому флоту предписано более интенсивно патрулировать в опасных для мирного судоходства районах. Поскольку флот наш, увы, малочисленный и не может использоваться одновременной во всех районах, сим указом нам предписано расширить практику выдачи каперских свидетельств капитанам частных судов для борьбы с морскими грабителями.  

    В этом отношении, господа, могу поставить вам в пример присутствующего здесь сэра Джона Киллигрю. Всего три года назад сэр Джон получил звание вице-адмирала Корнуэлла и сразу же проявил похвальную энергию в деле охраны побережья во вверенном ему округе. Он набрал большой флот наемных приватиров – охотников за пиратами – лично контролирует свой округ и сам выходит в море для патрулирования. И результат налицо: шайки французских, баскских и немецких пиратов покинули район, на который распространяется власть вице-адмирала.

    Джон Киллигрю почтительно склонил голову и ловко вставил:

    - Ваша Честь, я готов и дальше неутомимо, не щадя себя верно служить престолу Ее Величества во благо всей нашей страны.

    - Хорошо, сэр Джон. Я хочу также обратить ваше внимание, господа, на то, что отношения наши с Испанией после некоторых событий значительно ухудшились. Это налагает на нас особую ответственность охраны наших берегов, в особенности южных…

    С этих слов Хиттона Джон Киллигрю, сохраняя на лице печать подобострастного внимания, перестал слушать и ушел в свои мысли. Он заранее знал все, что скажет лорд-адмирал. Удивительная у старика манера – думал он – сообщать как новость то, что давно уже известно всей Англии, до последнего нищего бродяги. Да, отношения с Испанией резко ухудшились, но не из-за жалоб какого-то десятка испанских купчишек, а после той истории с испанским золотом.

    В ноябре 1568 года испанский конвой, следовавший через Английский канал  в Нидерланды с жалованием для армии, подавлявшей там бунт местных фанатиков – морских гёзов, получивших благословение правительницы Нидерландов Маргариты Пармской на антииспанское восстание, подвергся дерзкому нападению французских пиратов.  Им удалось захватить и уничтожить почти все суда охранения, но сама добыча уплыла у них из-под носа. Суда  с золотом – а это ни много ни мало полтора миллиона золотых дукатов – рассредоточились и укрылись  в английских портах Фалмут, Плимут и Саутгемптон. Посол Куандр  от имени Филиппа II попросил королеву оказать содействие в перевозке золота в Дувр, откуда испанцы надеялись на своих судах доставить его в Нидерланды. При дворе просьбу встретили с пониманием. Хиттон пообещал даже выделить охрану для испанских судов на переходе Дувр – Антверпен, что несколько насторожило испанцев…

    А лорд-адмирал все говорил и говорил. Боже мой, до чего утомительный старик – вздохнул про себя Джон Киллигрю и незаметно, не раскрывая рта зевнул. – Подумать только, кто вершит судьбами страны. Этот Хиттон, ничего не смыслящий в морском деле, восемь лет назад получил пост лорда-адмирала по очень простой причине – он был любимым партнером королевы в танцах. С тех пор он ровным счетом чичего не сделал, чтобы увеличить смехотворно малую численность английского флота – всего два десятка кораблей. Ну да ладно, придет время, я стану лордом-адмиралом и наведу порядок. Конечно, по молодости лет рассчитывать на этот пост было бы слишком самонадеянно. Слишком много претендентов из более влиятельных семейных кланов – и Джон обвел глазами сидевших за столом. – Но зато мне известно о каждом из них такое, что поможет мне в нужный момент расчистить путь.

    Вот сидит Ховард Биндон, на словах – непримиримый борец с разбоями на море. В бухте Лалуэрт-Ков, слывшей вековым пристанищем контрабандистов и пиратов,  он учредил сторожевой пост в специально выстроенной башне, что значительно сократило запретные промыслы. Но он и пальцем о палец не ударил, чтобы разгромить другое пиратское гнездо – к востоку от Лалуэрт-Ков на острове Пёрбек.  Объясняется это тем, что хозяин острова и замка на нем – влиятельный феодал Ричард Роджерс, двоюродный брат всесильного пока еще Хиттона. Ни один пират или контрабандист при посещении острова не обходится без подношений Роджерсу, зная, кто стоит за его спиной. 

    По правую руку от Биндона сидит старый служака Томас Уиндхейм. Он поступит в военно-морской флот еще при короле Генрихе VIII и за долгие годы дослужился до чина вице-адмирала графства. Под прикрытием борьбы с пиратством он захватывает суда с грузом особо ценных товаров и присваивает их. Превратив гавань Уотерфорд в свою вотчину,  Уиндхейм продает оттуда оптом сахар, какао, перец многим торговцам внутри страны. На жалобы пострадавших хитрый и изворотливый вице-адмирал умеет давать убедительные объяснения, а если таковых не находится, подкупает должностных лиц ценными подарками. Таким путем он сколотил уже немалое состояние.

    По левую руку от Биндона сидит Френсис Хаулей, вице-адмирал Линкольншира. Они имеет собственную, частную гавань Арундел, куда доставляется награбленное пиратами, а зачастую и захваченные ими суда. Таможенные власти гавани предоставляют свои склады для хранения и распродажи добычи. Всего за тридцать фунтов стерлингов они превращают пиратов в героев борьбы с ними.

    А вот друг против друга сидят непримиримые враги, вице-адмирал графства Южный Уэльс Ричард Воган и вице-адмирал Пембрукшира Джон Перрот. Киллигрю ухитрился остаться в дружеских отношениях с обоими даже после их полной размолвки. Ему льстила дружба с Перротом, который был внебрачным сыном короля Генриха VIII, а значит, в определенной степени, родственником королевы Елизаветы, дочери Генриха от второго брака с Анной Болейн. Но несмотря на родство в 1565 году, во время чистки должностных лиц, подозреваемых в покровительстве пиратам, вице-адмиралом Пембукшира был неожиданно назначен Ричард Воган, а Перрот стал его заместителем. Киллигрю нашел общий язык и с новым вице-адмиралом, но помирить Вогана с Перротом не смог.      

    Открытый конфликт между ними начался с прибытия на рейд гавани Пембрук пирата Роберта Хайникса с захваченным судном, с которого в течение пяти недель беспрепятственно распродавался груз. Вельможи обвинили друг друга в бездеятельности и пособничестве пирату, после чего Воган вообще отстранил Перрота от служебных обязанностей. Но когда береговой пост в Логхарне донес ему о прибытии подозрительного судна, вставшего на якорь, и вице-адмирал попытался подняться на его борт для досмотра, команда судна решительно отказала ему, заявив, что пустит на судно только сэра Джона Перрота. Вогану так и пришлось уйти ни с чем. Взбешенный открытым неповиновением, он отправился в Лондон и подал жалобу в Тайный Совет. Члены Совета заверили его в скором разрешении этого дела, и Воган отправился обратно, громогласно заявив, что Перрот окажется на виселице быстрее какого-нибудь простого вора. Вскоре из Тайного Совета пришел рескрипт, по которому… Воган был снят с должности и заключен в тюрьму за клевету на Перрота. Отсидев небольшой срок, но достаточный, чтобы «поумнеть», Воган вышел на свободу и вскоре получил назначение в Южный Уэльс.    

    Ах, как же ненавидел Джон Киллигрю всю эту свору лживых, продажных адмиралов! Да, сейчас они смотрели на него свысока, как на выскочку, но он был абсолютно спокоен, ибо точно знал, что придет час, и многие из вельможных воров и пособников пиратам предстанут перед судом.  Вот тогда-то снисходительная улыбка сойдет с их надменных лиц и настанет его, Джона, черед улыбаться. Многие, видимо, будут лишены нынешних званий, а кое-кто наверняка кончит жизнь на виселице.

    Из честолюбивых мечтаний Джона Киллигрю вывел голос Хиттона:

    - А теперь, господа, прошу разъехаться во вверенные вам округа и приступить к исполнению указа Ее Величества.

    На Колнуэльском полуострове, в десяти милях от оживленной торговой гавани Фалмут, расположена бухта Стадленд-бэй, отделенная от моря мысом Хэндфаст. Благодаря высоким утесам эта небольшая, почти круглая бухта почти не просматривалась со стороны моря. В нее ведет узкий, шириной не более пол кабельтова проход. На низком юго-западном ее берегу раскинулся городок Стадленд, в тавернах которого обычно встречались английские и ирландские купцы и шкиперы. На высоком северном берегу, отгороженном от судоходной части бухты зубьями острых камней, господствовал Пенденнис-Касл – фамильный замок семейства Киллигрю. Хозяйкой замка в отсутствие Джона осталась его мать, Клотильда Киллигрю, нестарая еще женщина, но малопривлекательной наружности, по-мужски крепкого телосложения, за что у завсегдатаев стадлендских таверн получила прозвище «мамаша Кло», хотя происходила она из родовитой семьи Суффолков.

    Промозглым январским вечером только что наступившего 1570 года леди Киллигрю стояла у высокого окна своей комнаты на верхнем этаже замка и с интересом осматривала раскинувшуюся как на ладони бухту. Это было ее любимым занятием, которому она, подобно увлеченному мечтательному юноше, отдавала все свободное время. На сей раз внимание Клотильды привлекло только что вошедшее в бухту, изрядно потрепанное штормом судно. Непомерно высокие нос и корма выдавали в нем испанца, а низкий надводный борт свидетельствовал о том, что судно идет с грузом, и немалым.

    Леди Киллигрю дернула за шнурок, и в покоях тут же появился один из ее личных слуг, Томас Киндам. Ливрея слуги не могла скрыть в нем атлетическое телосложение и военную выправку – не так давно Киндам уволился из-за какой-то темной истории с военного корабля. 

    - Томас, дружочек, узнай-ка, пожалуйста, все о грузе, вооружении и о численности экипажа этого судна.

    Слуга поклонился и молча вышел. Он переоделся в простую, неприметную одежду и отправился в ближайшую к морю таверну Статленда. Простой расчет не обманул его – именно сюда пришли отдохнуть от тягот зимнего плавания и переждать непогоду большая часть команды судна и его владельцы – два испанских купца. Уже через час Томас знал все о судне и его грузе и, выпив пинту пива, вернулся в Пенденнис-Касл.

    Он доложил хозяйке, что судно следует из Данцига в Испанию с грузом из двух сундуков, наполненных серебром в монетах, и почти 150 тонн высокоценных фламандских шерстяных тканей в рулонах. На борту судна осталась вахта из пяти человек.

    Как только окончательно стемнело, большая лодка с вооруженными людьми отошла от берега и бесшумно, без малейшего всплеска воды от весел, подошла к борту судна. Леди Киллигрю в мужском платье первой взобралась на палубу и куском цепи, один конец которой был намотан у нее на руку, нанесла страшный удар по голове полупьяного вахтенного матроса.  С тихим стоном тот повалился на палубу, захлебываясь в собственной крови. Вскоре все судно было захвачено без единого выстрела или вскрика. Оба сундука были быстро перевезены на берег, где под личным руководством леди их зарыли в саду замка. Оставшиеся на судне подняли якоря и тихо, под одним только бушпритным парусом, вывели судно из бухты.

    Едва только судно вышло в открытое море, люди мадам Киллигрю сделали все, чтобы скрыть следы схватки и грабежа. Они выбросили за борт тела убитых тщательно замыли кровавые пятна, навели порядок в помещениях и на палубе. А вскоре судно появилось в одном из небольших портов Ирландии, где было продано вместе с мануфактурой некоему перекупщику, известному только самой леди и двум ее доверенным людям – Киндему и Хокинсу.

    Только к середине следующего дня сошедшие с судна испанские моряки, отрезвев окончательно, обнаружили его отсутствие в бухте. Владельцы судна и груза сразу заявили протест властям Стадленда и начался розыск, не давший, однако, никаких результатов. Морской суд в Фалмуте, куда также обратились испанцы, как обычно в таких ситуациях вынес «соломоново» решение: «Так как следов кораблекрушения не обнаружено, можно полагать, что судно украдено, но кем – установить не представляется возможным». На этом следствие было прекращено.

    Однако, когда Джон Киллигрю вернулся из Лондона домой, его родовое гнездо оказалось разоренным. Повсюду виднелись следы бесцеремонного обыска, а сама леди Киллигрю, по словам дворецкого, была арестована и под конвоем отправлена в Фалмут. Джон сменил лошадь на свежую и поскакал что есть мочи следом. Отряд пеших стражников, сопровождавший простую телегу, в которой сидела пожилая женщина, он нагнал уже почти что на подходу к городу. Обращенная к сержанту убедительная просьба Джона, подкрепленная увесистым кошельком, позволила молодому человеку поговорить с матерью с глазу на глаз. Стражники по команде сержанта расположились на привал на почтительном расстоянии от телеги.

    - Мама, объясните ради бога, что все это значит? – сразу спросил Джон.

    - Ах, Джонни, сыночек! Всему виной этот проклятый ирландец, ОБрайен. К нему, оказывается, уже давно присматривался тамошний комиссар, он же прокурор. И вот теперь он засыпался как мальчишка.

    - Что значит «засыпался»?

    - Ну, попался на перепродаже этой растреклятой мануфактуры, фламандской шерсти. Уж не знаю, как там его выпотрошили, но Киндам и Хокинс были арестованы, едва только появились в Стадленде. Ну, а уж потом пожаловали и ко мне в Пенденнис-Касл, с ордером на обыск, подписанным фалмутским прокурором  лордом Стенли. Будь в то время в замке побольше мужчин, я бы им устроила теплый прием, век помнили бы!

    - Так что, значит, слухи о дерзком ограблении испанских купцов в бухте Стадленд-Бэй – правда? И это сделали вы, мама???

    - Да, сынок, Мне не хотелось раньше времени говорить тебе об этом. Но теперь пришла пора поговорить начистоту. Дальше тянуть уже некуда. Мы с твоим отцом, сэром Генри Киллигрю, не хотели травмировать твою психику, портить тебе карьеру.  А он, царство ему небесное, проворачивал неплохие дела, главным образом на подходах к французским гаваням Брест и Ла-Рошель.  

    - Как, значит, отец был пиратом?

    - Нет, сынок, он был не пиратом, а «полным адмиралом» им же созданной пиратской империи, основу которой составлял определенный круг дворян, государственных чиновников, капитанов кораблей и торговцев-перекупщиков,  сбывавших добычу. Все члены этого закрытого сообщества были связаны друг с другом круговой порукой. Через находившихся на его содержании ирландца ОБрайена и испанца Венаблеса империя поддерживала контакты с перекупщиками из этих стран.

    - Но как же так, разве совместим этот презренный промысел со званием дворянина?

    - Твой отец, Джонни, считал, что этот промысел ничем не хуже других.

    - Но ведь он погиб как достойный сын своего отечества, в сражении с испанской Непобедимой Армадой!

    - Нет, сынок, это легенда, которую мы с твоим дядей сочинили для тебя. Он действительно погиб в морском сражении, но двумя годами раньше. Однажды верные люди сообщили ему о предстоящем переходе из Дувра в Булонь судна графа Уорчестера, личного посланника королевы к французскому королю Карлу IX. Помимо дипломатической миссии граф вез ценный подарок младшей дочери короля. Сэр Генри подстерег это судно,  но его экипаж оказал ожесточенное сопротивление  и, воспользовавшись суматохой,  сам Уорчестер с несколькими матросами и с документами незаметно ускользнул на лодке. Люди сэра Генри дали залп из пушек по лодке и даже убили двоих или троих в ней, но на этом и успокоились, занявшись обыском захваченного судна. Добычей стали пятьсот фунтов стерлингов золотом, найденных в каюте посланника. Сэр Генри понимал, что нужно было догнать лодку, – оставлять живых свидетелей было не в его правилах, но он потерял слишком много времени. В результате лодку удалось настичь уже в видимости двух хорошо вооруженных английских кораблей, шедших на помощь атакованному судну. Твой отец предпочел позорному бегству продолжение преследования и смертельный риск ради сохранения в тайне деятельности империи. Он раздавил лодчонку форштевнем своего судна, а когда английские корабли взяли его в «клещи», спустился в крюйт-камеру с факелом и взорвал судно. Все это хорошо видел Томас Киндам, находившийся на одном из кораблей. Он и рассказал мне о славной кончине твоего отца, которого хорошо знал раньше. Ну, а после гибели сэра Генри дело пришлось взять в свои руки мне. Действовать мы стали куда более осторожно, да видишь вот – и на старуху бывает проруха.

    - И давно вы, мама, занимаетесь этим делом?

    - Уже восьмой год, мой дорогой, если не считать того, что я помогала сэру Генри и раньше, до его гибели. А в девичестве кое-чему научил меня и мой отец, твой дедушка сэр Уильям. Вот уж славный был рубака!

    - О, боже! - застонал Джон. В глазах у него потемнело. Спустя пару минут он взял себя в руки и постарался трезво оценить ситуацию. Теперь, когда дело об ограблении испанских купцов вот-вот получит широкую огласку, о карьере ему можно уже и не мечтать. С этим все кончено, ему не доверят даже пост писаря в канцелярии военно-морских дел. Да, но ведь матери грозит смертный приговор! – вспомнил он и спросил:

    - Что я могу для вас сделать, мама?

    - Увы, сыночек, лично ты ничего не можешь для меня сделать. Но ты окажешь мне большую услугу, если сообщишь о случившемся Ричарду Вогану и Джону Перроту.

    - Как, и они тоже? – Джон был не в силах договорить, но мать тут же подтвердила его страшную догадку:

    - Да, конечно, и они же члены империи сэра Генри.

    Потрясенный всем услышанным, Джон постарался ласково, насколько был в силах, попрощаться с матерью.

    Вскоре в Фалмуте состоялся суд над леди Киллигрю, Киндамим и Хокинсом. Всех троих приговорили к смертной казни. Виселицы были поставлены в тесном тюремном дворе, куда прибыл и Джон в сопровождении Вогана и Перрота. В полном спокойствии и присутствии духа взошла леди со своими соучастниками на эшафот и встала под виселицу. Палач накинул им петли на шеи. Когда Киндам и Хокинс были уже вздернуты и заканчивали свою жизнь в судорогах, а бедняга Джон до крови стиснул губы, готовясь увидеть последний миг земного пути своей матери, к эшафоту величавой походкой подошел судейский секретарь и объявил о королевском помиловании осужденной леди.

    - Как, и она тоже? – только и смог выдавить из себя Джон, заметив, как Воган и Перрот закатили глаза к небу.

     

    Женщины и пираты. Клотильда

     

    - Да, а чему тут удивляться? – ответил Воган. – Многие осуждают Ее Величество Елизавету за тайное и явное покровительство морскому разбою, однако, стоит отметить, что подобное поведение монарших особ ныне стало скорее нормой, чем исключением. В политике сейчас главенствует принцип «Кто сильнее, тот и прав».

    - И, кстати, хотя Ее Величество и возвела знаменитого пирата Френсиса Дрейка в рыцарское звание, - добавил Перрот, - именно после нашей победы над испанской Непобедимой Армадой Англия действительно отвоевала у Испании звание «великой морской державы». Так что умерьте ваши амбиции, молодой человек. Победителей не судят.

     







    Рейтинг@Mail.ru