Из книги М.Ю. Горденева "Краткий исторический очерк создания морского могущества России"
Первоначально идеей салюта был акт признания судна лишенным временно силы; в старое время орудия всегда были
заряжены и салют производился с выпуском снаряда; перезарядка же требовала много времени. (Например, во времена
Генриха VII на производство второго выстрела из того же самого орудия в среднем требовался один час). И только
значительно позже в салют из орудий была привнесена идея отдания почести. Сравним салют из орудий с салютом
саблей; как мы увидим позже, положение сабли «под высь» означало искренность намерения, а положение острием
вниз, в землю, - временную беспомощность.
Салют в море был введен англичанами в то время, когда водное пространство от скандинавских берегов и до мыса
Финистере считалось Английским морем. Из истории известно, что до норманнских дней паруса иностранных кораблей в
Английском море спускались при встрече с судами англичан как знак почтения к их королю. Этот акт почтения делал суда
временно беззащитными, лишая их хода и управления: спущенными парусами и снастями загромождалась палуба,
орудия лишались возможности действовать. Тот, кому салютовали, был гарантирован от неожиданной атаки.
Ботелер в своих «Диалогах», изданных в 1685 году, так описывает отплытие высокопоставленного лица с корабля:
в знак прощания с ним делалось столько пушечных выстрелов, сколько корабль был в состоянии дать (по числу орудий);
причем число выстрелов всегда было нечетным. Поясняя необходимость нечетного числа выстрелов, Ботелер приводит
диалог между адмиралом и командиром:
«Адмирал: - Почему нечетное число?
Командир: - Нечетное число в церемонии салюта всегда соблюдается в море при употреблении орудий, так как иначе
это может быть принято как извещение о том, что капитан умер в походе».
В «Навал Трикс» находим:
«Салютование кораблями один другому в море есть древний и благородный обычай, хотя позже сильно нарушенный,
несмотря на то, что три, пять и семь выстрелов обычно употреблялись для адмирала. Адмирал отвечал одним или тремя
выстрелами. Теперь же стараются увеличить число выстрелов, думая, что тем самым увеличивается и значимость
салютования. Владельцы коммерческих судов очень обрадуются, если им предпишут делать салюты с меньшими затратами
или вообще выражать почтение каким-либо иным способом».
Поясняя вышеизложенное, напоним, что в то время все коммерческие суда также несли орудия для самозащиты от
частных крейсеров да и просто от пиратов, которыми моря тогад были переполнены.
Некто Монсон, торговый капитан тех времен, пошел еще дальше по пути экономии и заменил пушечные выстрелы
при съезде высокопоставленного лица с корабля стрельбой из мушкетов, которую, в свою очередь, использовал как
практику, производя разрядку мушкетов в чучело человека.
Турецкий флот вплоть до 1910 года салютовал орудиями, заряженными ядрами.
Обычай возвращения салюта выстрелом на выстрел тоже очень древний. Вот что мы находим в записках, веденных
на борту судна «Джемс Галлей» в 1688 году:
«Я буду особенно осторожен в исполнении королевских приказов, которые определенно предписывают мне не
салютовать ни крепости, ни флагу иностранному до тех пор, пока не буду уверен, что получу ответ выстрелом на выстрел».
В настоящее время салют возможен только при фактическом дипломатическом признании одной нации другой.
Одно время, когда Англия поддерживала свою морскую мощь соответственно своему громкому имени –
«владычица морей», было обычаем даже для иностранных кораблей салютовать в море английскому флоту. Это
относилось к прилежащим «узким морям», так как в течение долгого времени признавалось, что Англия претендует
на владение водами по обеим сторонам Ла-Манша. Зарегистрированы следующие факты отдания салюта кораблям
английского флота: королем испанским Филиппом в 1554 году при его визите к королеве Марии и королем Дании при
возвращении из Лондона после официального визита от короля Джемса.
Морской устав Русского императорского флота давал совершенно определенные указания, как, когда и кому
производить салют и как охранить честь Андреевского флага – символа морской мощи России. Для иллюстрации
приведем пример сравнительно недавний, помещенный на страницах «Морского журнала» под заглавием
«На рейде Фиуме», - пример, показывающий, как умели стоять русские люди при царе на страже достоинства Родины:
«В 1910 году государь император повелел великому князю Николаю Николаевичу принести князю Черногорскому
поздравления Его Величества с исполнившимся 50-летием правления Черногорией и уведомить его о пожаловании
высоким званием фельдмаршала российских армий с передачей фельдмаршальского жезла. Для сопровождения
великого князя была назначена эскадра под командой контр-адмирала Маньковского в составе линейных кораблей
«Цесаревич» и «Слава» и крейсеров «Рюрик» и «Богатырь». Корабль «Слава» из-за поломки цилиндра остался в Тулоне.
После торжественных и задушевных празднеств в Цетинье эскадра от Антивари до Фиуме шла под флагом контр-адмирала
Маньковского, так как великий князь должен был сразу же по приходе в Фиуме сухим путем возвращаться в Россию.
Подходя к крепости, эскадра произвела положенный по уставу салют нации. Крепость на салют не ответила. К вечеру
на рейд пришла мощная соединенная эскадра австро-венгерского флота под флагом командующего морскими силами
и морского министерства Монтеккули. «Цесаревич», стоявши под флагом контр-адмирала Маньковского, сразу же
произвел салют, а контр-адмирал Маньковский отправился к князю Монтеккули с визитом. На салют ответа не
последовало, а контр-адмирала Маньковского на нижнем трапе встретил флаг-капитан командующего австро-венгерским
флотом и сообщил, что «командующий принять не может, так как у него гости». При отходе русского адмирала от
флагманского корабля полагающегося по международным правилам салюта произведено не было. Через пять минут
после этого к правому трапу «Цесаревича» подошел катер с князем Монтеккули. Он был встречен младшим флаг-офицером
контр-адмирала Маньковского. Флаг-офицер почтительнейше доложил: «Начальник российской эскадры принять его
светлость не может, так как пьет чай». При отходе Монтеккули был произведен салют, с последним выстрелом которого
от «Цесаревича» отвалил катер с флаг-капитаном Маньковского, который направился к флаг-капитану Монтеккули за
объяснением происшедших оскорбительных для Андреевского флага случаев. Австрийцы пытались объяснить все это
досадной оплошностью. Русский флаг-капитан передал категорическое желание адмирала Маньковского, чтобы завтра
с подъемом флага и крепость и эскадра произвели положенный салют. «Крепость произведет, - ответили посланцу
Маньковского, - но эскадра не может, так как в четыре часа утра должна срочно выйти в море». На это последовал ответ,
что командующий русской эскадрой не выпустит эскадру Австро-Венгрии с рейда, не получив салюта. Переговоры
закончились. По возвращении флаг-капитана русские корабля переменили место. «Рюрик» стал в центре выхода из
Фиумской бухты, «Цесаревич» и «Богатырь» – ближе к берегу. Была пробита боевая тревога, орудия заряжены боевыми
снарядами и направлены на флагманский корабль австро-венгерского флота. Всю ночь прислуга дежурила у орудий.
На русской эскадре ясно сознавали исход возможного боя: слишком неравны были силы, но все приветствовали энергичные
действия адмирала, направленные на защиту достоинства России и чести Андреевского флага. Дважды приезжал на
«Цесаревич» флаг-капитан князя Монтеккули, пытаясь объяснить, что его эскадра обязана выйти в море до рассвета.
Адмирал Маньковский оставался непреклонным. К четырем часам утра из труб автрийских кораблей повалил густой
дым – эскадра готовилась к съемке с якоря. Начни флагманский корабль движение – русские корабли открыли бы по
нему огонь. В такой донельзя напряженной атмосфере текло время. В восемь часов были подняты кормовые флаги.
Верки крепости окутались дымками салюта русскому флоту; с судов эскадры вице-адмирала Монтеккули раздался
салют русскому адмиралу. Произведя его, австро-венгерская эскадра снялась с якоря и направилась к выходу из бухты.
На русских кораблях команды стояли во фронте, оркестр играл австро-венгерский национальный гимн. С флагманского
корабля эскадры Австро-Венгрии мощно неслись молитвенные звуки «Боже, царя храни…».
А вот еще случай достойного отношения к флагу.
Уже после революции один из тральщиков осовеченного флота под командой мичмана Сперанского ушел от
красных и вновь поднял Андреевский флаг. Под командованием лейтенанта О.О. Ферсмана он отправился из Ревеля в
Крым. Прибыв на копенгагенский рейд, тральщик наш застал там отряд английских военных кораблей с адмиралом на
крейсере «Худ».
Не успел О.О.Ферсман ошвартоваться, как на тральщик прибыл посланец адмирала и предложил Ферсману спустить
Андреевский флаг. Лейтенант категорически отказался, заявив, что не считает себя обязанным исполнять приказы
английского адмирала и флаг спущен не будет, а на случай попытки овладеть тральщиком силой приказал пробить
боевую тревогу. Достойный ответ и твердость подействовали. Тральщик остался под Андреевским флагом. Пребывание
его в Копенгагене стало триумфом.
