Трагедия Балтийского флота

16. Люди и судьбы

       Спустя год после трагического перехода Балтийского флота из Таллинна в Ленинград, Л.Н.Загорулько попал на пароход «Революционер», совершал рейсы в Арктику, Англию и США. Ему неоднократно приходилось бывать в переделках. Ровно через год 27 августа 1942 года моряки «Революционера» вместе с командами ледокольного парохода «Дежнев» и транспорта «Кара» выдержали жестокий бой с линкором «Адмирал Шеер», проникшим в воды Арктики. Помогли артиллеристы береговой батареи порта Диксон. Когда в судно попал один из снарядов линкора и на пароходе возник пожар, Загорулько мужественно боролся с огнем, вспоминая родной «Казахстан» и его капитана.
       После войны штурман учился, побывал во многих дальних плаваниях и стал капитаном балтийского теплохода «Кировск». Загорулько всегда оставался жизнерадостным человеком, который видит разницу между жизнью и смертью.
       Боцман Х.К.Гайнутдинов участвовал в антарктических рейсах на теплоходе «Кооперация» и дизель-электроходе «Обь». Старший механик В.А.Фурса работал в Балтийском пароходстве до пенсии. Смертью храбрых погибли машинисты Л.А.Слепнер и А.Г.Шишкин. В блокадном Ленинграде оборвалась жизнь кочегара А.П.Шумило. Повар М.Н Монахов на пенсии. Капитан Калитаев реабилитирован. Кажется, что можно поставить точку. Нет, рука не поднимается.
       Генерал-майор Г.С.Зашихин прошел всю войну и закончил ее в звании генерал-полковник. До конца своих дней он помнил Таллиннский переход и иногда рассказывал, как ему повезло.
       Полковник М.П.Поздняков стоял во главе ПВО Балтийского флота с сентября 1941 года по июль 1942 года, а с июля 1942 года оборонявший и в 1943 году бравший Новороссийск со своими моряками зенитчиками Новороссийской ВМБ Черноморского флота.
       Полковой комиссар И.И.Струков погиб на транспорте «Казахстан». Его имя несправедливо забыто и даже не вошло в статью «Противовоздушная оборона КБФ», помещенную в сборник «Моряки-Балтийцы на защите Родины 1941-1945», вышедший под редакцией академика А.М.Самсонова в Москве в 1986 году.

       Известно, что в Кронштадт было доставлено 12225 человек. Погибло на переходе около 18000 военнослужащих. Гражданское население, то есть беженцев, никто не считал вообще. По некоторым данным их было около 15 тысяч человек. Спаслись немногие. Похоронки прислали только тем, документы которых были обнаружены. Других погибших приняли за пропавших без вести. В эвакуации Таллинна приняло участие 29 крупных транспортных судов. Из них 25 транспортов погибло, что составляет 84% от всех транспортов участвовавших в переходе. (Для сравнения, история конвоя PQ-17 длилась 32 дня, и конвой шел не по минным полям, и из 36 транспортов конвоя погибли 23 , что составляет чуть более 63%). 3 судна выбросились на берег в районе острова Вайндло и только один транспорт «Казахстан» чудом дошел до Кронштадта.
       В отряде главных сил, кроме крейсера «Киров», в исправном состоянии остался единственный миноносец «Сметливый». В отряде прикрытия исправен лишь лидер «Ленинград». Эсминец «Суровый» вел на буксире эсминец «Гордый».
 

       Диссертации защищают разные люди. Требования ВАК ко всем едины. Существуют такие понятия как научная новизна и практическая ценность результатов, которые изложены в научной работе. Что мог представить на защиту доктор исторических наук В.Ф.Трибуц? Полный провал операции по переходу Балтийского флота из Таллинна в Кронштадт? Успех подводных лодок на коммуникациях противника, которые были заперты почти три года в восточной части Финского залива? Или успех сухопутных войск в 1944 году, которые разгромили группировку немецких войск в Прибалтике? Где же Балтийский флот? Командующий флотом и его начальник штаба в своих мемуарах утверждают, что, как и предписывалось телеграммой главкома Северо-западного направления от 26 августа 1941 года, противнику не было оставлено ни одной исправной пушки, ни одного взвода солдат – все это либо вывезено, либо уничтожено.
       Германские источники сообщают: «В результате боев, за Таллинн было взято в плен 11432 военнослужащих, захвачено 97 полевых, 52 противотанковых и 144 зенитных, исправных орудий, 91 бронемашину, 2 бронепоезда, 304 пулемета, 4 тысячи мин, 3500 торпед, более 1000 авиабомб и т. д. Немцы умели считать, да и времени у них было больше.
Потрясающий оппонент – противник. Человек виновный в гибели десятков тысяч людей не имеет морального права писать диссертации и тем более считать себя ученым. Его фактические действия и поступки противоречат научным результатам, новизной которых являются слезы тех, кто не дождался своих близких, кто поверил тому человеку с биноклем в руках, который бесстрашно приказал бросить беззащитные суда в угоду спасения собственной шкуры. Жаль, что история не всегда бывает справедлива.
       В истории Великой Отечественной войны Таллиннский переход является одной из самых малоизвестных и малоизученных страниц. А речь ведь шла о прорыве из Таллинна в Кронштадт основных сил Балтийского флота и сухопутных войск, которые до последнего обороняли эстонскую столицу. Военная энциклопедия тоже лишь вскользь упоминает об этой трагедии. Немцы вошли в город 27 августа, а войска начали эвакуацию 28 августа. Было потеряно безвозвратное время. При грамотной организации отход войск надо начинать 20-21 августа, а может быть и раньше. Ведь обстановка складывалась не в нашу пользу и командование все эта знало. Многие мемуаристы, да и некоторые официальные источники все еще продолжают утверждать, что «весь гарнизон Таллинна и войска прибывшие из дальних гарнизонов были организовано отведены с рубежей обороны и посажены на суда», а ведь все это было далеко не так. Погрузка на корабли и транспорта проходило в спешке, никто не знал пофамильно, кто и куда погрузился. Поэтому отход кораблей проходил с неоправданными потерями личного состава и имущества. Ну как это происходило, нам уже известно из предыдущего текста.
       В настоящее время некоторые архивы ФСБ (почему-то не все) рассекречиваются, из этих материалов можно узнать кое-какие подробности этой трагедии.
Хочется представить еще один документ. Этот документ представляет собой доклад дивизионного комиссара Лебедева, начальника 3-го отдела КБФ (в январе 1942г. отдел был преобразован в о с о б ы й о т д е л НКВД флота), народному комиссару ВМФ СССР адмиралу Кузнецову Н.Г. об отходе КБФ и частей 10-го стрелкового корпуса из Таллинна В Кронштадт 28-29августа 1941 года.


№ 21447 10 декабря 1941 г.
г. Ленинград
Сов. Секретно
После отхода частей 10 стрелкового корпуса на последние оборонительные рубежи г. Таллина корабли Краснознаменного Балтийского флота в составе: крейсера «Киров», двух лидеров и шести новых эсминцев вели непрерывную артиллерийскую стрельбу, поражая огневые позиции и мешая противнику накапливать силы на подступах к городу.
По данным наблюдательных постов, огнем корабельной артиллерии были рассеяны, а частью уничтожены несколько колонн противника, пытавшихся прорваться через оборонительные рубежи.
Одновременно с этим, начиная с 24 и по 28 августа, т.е. по день отхода из Таллина, корабли, стоявшие на рейде, непрерывно обстреливались артиллерией противника.
За этот период корабли имели два прямых попадания снарядов противника, в частности: в корму крейсера «Киров», в результате чего было убито 5 человек и ранено 12; и в корму эсминца «Скорый», разрушив район хим[ического] отсека. Возникший пожар в районе минного погреба на крейсере «Киров» был быстро ликвидирован.
После этих попаданий корабли стояли в гавани под парами, систематически меняли свои места, при налетах авиации маневрировали, не прекращая при этом артиллерийского огня по противнику.
Однако, в связи с наступлением превосходящих сил противника части 10 стрелкового корпуса и отряды моряков вынуждены были отходить, а затем уже было принято решение Таллин эвакуировать.
Посадка армейских и флотских частей на корабли и транспорты началась с вечера 27 августа и продолжалась до 14 час. 28-го [августа].
Штабом флота был разработан специальный ордер следования кораблей из Таллина в Кронштадт, согласно которому корабли флота и транспорты должны были следовать 4 отдельными караванами.
Каждый караван имел в охранении катера «МО»,торпедные катера, сторожевые корабли и, в качестве противоминной обороны – тральщики. Голова всей этой колонны обеспечивалась крейсером «Киров» и тремя эсминцами, и арьергард колонны – четырьмя старыми эсминцами.
Таким образом, в качестве охранения от мин, подлодок, торпедных катеров каждый отряд имел в своем составе: тральщики, катера «МО», торпедные катера и эсминцы.
С воздуха вся колонна должна была прикрываться истребительной авиацией.
Походная дистанция между караванами была установлена 25 кабельтовых .
Этот намеченный порядок движения кораблей и транспортов не был выдержан с самого начала.
После сигнала об отходе началось одновременное движение всех отрядов, в том числе и последнего с транспортами.
Для занятия своих мест по разработанному походному ордеру корабли 1-го и 2-го отрядов были вынуждены сойти с основного фарватера и обгонять двигавшиеся транспорты.
Такое положение продолжалось до начала темноты. Корабли в течение этого времени не могли занять своих мест, в то время как вся эскадра уже шла в районе минно-артиллерийской позиции – район Юминда–Нина.
Мины подсекались впереди идущими тральщиками через каждые 1–2 кабельтовых, причем никем не расстреливались, так как движение происходило в 1–2, а иногда и в три кильватерных колонны. В связи с этим мины оставались плавать на поверхности и подрывали идущие сзади корабли и транспорты.
Вместо того, чтобы в этих сложных условиях строго соблюдать установленный порядок движения, корабли нарушали строй караванов, обгоняли друг друга, попадая на непротраленные районы.
Это объясняется отсутствием твердого руководства движением караванов со стороны командования.
 

Так, например.
При проходе минного поля дивизион старых эсминцев по приказанию командира отряда контр-адмирала Ралля, с целью обгона транспортов повернул влево и пошел по непротраленной полосе.
Пом. командира тральщика № 44, шедшего впереди, предупредил контр-адмирала Ралля по мегафону о том, что они идут по минному полю и могут подорваться, однако последние, развив ход до 16 узлов, продолжали двигаться и через несколько минут все три эсминца: «Калинин», «Володарский» и «Артем» один за другим подорвались на минах и вскоре затонули.
По этой же причине подорвался лидер «Минск», который шел без тральщиков, отвернув влево от протраленного фарватера. Мина взорвалась в параване, повредив корпус корабля.
Вызванный для буксировки лидера по распоряжению начальника штаба флота эсминец «Скорый» подорвался и затонул на этом же непротраленном фарватере.
Таким образом, большинство боевых кораблей погибло на минах, ввиду отсутствия четкого руководства со стороны командующих 3-м и 4-м караванами.
Кроме перечисленных кораблей, в ночь с 28 на 29 августа с.г. погибли: э/м «Яков Свердлов», сторожевые корабли «Снег» и «Циклон» и три транспорта.
Это вынудило всю эскадру встать на якорь и ждать рассвета.
На следующий день, т.е. 29 августа, еще до подхода к острову Гогланд начались одиночные налеты неприятельских самолетов главным образом на транспорты, но они отражались зенитной артиллерией шедших вместе с колонной транспортов лидеров, эсминцев, тральщиков и катеров «МО».
Но затем, когда лидеры и эсминцы ушли от каравана вперед, транспорты начали подвергаться более интенсивным атакам неприятельской авиации, и большая часть их была потоплена или подожжена.
В итоге потери боевых кораблей, вспомогательных судов и транспортов за время перехода выражаются в следующем:
Погибли боевые корабли: эсминцы «Скорый», «Калинин», «Володарский», «Артем», СКР «Снег», СКР «Циклон», ТЩ «Краб», ТЩ «Барометр», ТЩ «Ижорец» подорвались на мине, эсминец «Яков Свердлов» и подлодка «С-5» торпедированы подлодкой противника, катер «МО» потоплен артиллерией противника.
Получили повреждения, подорвавшись на мине: лидер «Минск», эскадренный миноносец «Гордый», эскадренный миноносец «Славный».
Перечисленные корабли требуют докового ремонта. Кроме этого, было потоплено, главным образом, авиацией противника и подорвалось на минах 19 вспомогательных судов и транспортов с личным составом 10 стрелкового корпуса и КБФ, а 4 транспорта, будучи поврежденными, выбросились на берег острова Гогланд.
По данным на 2 сентября с.г. спасено личного состава 14 800 чел. Потери личного состава ориентировочно составляют более 6000 человек, включая и команды погибших боевых кораблей.
Основными причинами больших потерь эсминцев и транспортов, а также значительного числа личного состава 10 СК и кораблей КБФ, шедшего на транспортах [...] являлись следующие:
Несмотря на то, что командованию флота было известно о наличии минно-артиллерийской позиции в районе Юминда–Нина, на которой еще ранее подорвался и погиб ряд кораблей и транспортов, надлежащих активных контрмер по уничтожению таковой принято не было.
Не был заранее разработан вопрос ликвидации возможных катастроф и использования средств для спасения личного состава.
Не было прикрытия эскадры со стороны нашей истребительной авиации. За целый день интенсивных налетов противника на транспорты только один раз появились на несколько минут три истребителя, отогнавшие неприятельскую бомбардировочную авиацию.
Истребительная авиация по вине штаба ВВС КБФ не была подготовлена к обеспечению прикрытия транспортов. Вместо намеченных 56 самолетов вылетели для прикрытия только 34, причем значительная часть из них была без подвесных баков, в результате чего в районе острова Гогланд, где двигались в этот период транспорты, она не достигала.
Истребительная авиация работала с аэродромов Низино, Беззаботное, а западные аэродромы – Липово, Купля – использованы не были, хотя, действуя с них, истребители могли лететь западнее Гогланда.
Отсутствовала также система оповещения в случае катастроф (вызов катеров, буксиров и тральщиков). Спасение личного состава производилось произвольно, только по инициативе командиров катеров и буксиров. В результате этого были случаи, когда в районе гибели транспорта или корабля не оказывалось ни одного катера или буксира, а некоторые командиры, проявив трусость, уклонялись от гибнущих кораблей. Так, например, 29/VIII с.г. во время гибели транспорта, на котором шло большое количество личного состава, командир проходившего мимо г/с (госпитальное судно..) «Лоот» категорически отказался подбирать плавающих бойцов и командиров, объясняя тем, что судно перегружено.
Только после того, как по распоряжению работника штаба КБФ капитана 2 ранга Черного по носу г/с была дана пулеметная очередь, командир последнего и находившийся там полковой комиссар Корнилов (также отказывавший в помощи) начали подбирать плавающих бойцов и взяли на борт значительное количество.
Или, например, для спасения личного состава э/м «Скорый» был вызван стоявший вблизи торпедный катер только под угрозой применения оружия.
В момент интенсивных налетов неприятельской авиации на транспорты около острова Гогланд и гибели их в хвосте колонны оказался единственный катер «МО» и буксир, которые, безусловно, были не в состоянии обеспечить спасение личного состава. Сравнительно небольшой буксир «ОЛС-6» взял на борт 150 человек. Все другие катера, следовавшие с транспортами, ушли в это время далеко вперед и спасением личного состава не занимались.
Значительные потери объясняются еще и тем, что на гибнущих кораблях имела место паника и растерянность не только среди пассажиров и команд, а в ряде случаев и среди командования. Это подтверждается следующими фактами.
Э/м «Калинин», подорвавшись на мине и получив несколько пробоин корпуса, в течение полутора-двух часов держался на плаву, очень медленно погружаясь в воду. Командир корабля капитан 3 ранга Стасов и военком батальонный комиссар Шишов вместо того, чтобы предпринять меры к спасению личного состава, сошли почти первыми с корабля и ушли – первый на шлюпке, а второй – на катере.
После попадания авиабомбы в транспорт «Казахстан» и возникновения пожара находившийся там генерал-майор Зашихин, не приняв никаких мер к тушению пожара и ликвидации возникшей паники, сошел на первый подошедший к борту катер и ушел от транспорта.
Из среды находившихся на палубе красноармейцев и краснофлотцев по поводу этого имели место отдельные выкрики:
«Открыть огонь по уходящему на катере Зашихину».
Аналогичный факт имел место на с/с (спасательное судно.) «Сатурн», где находившийся на борту начальник ЭПРОНа (Экспедиция подводных работ особого назначения.) КБФ интендант 1 ранга Фадеев в момент гибели корабля первым прыгнул за борт и ушел на катере.
Необходимо отметить, что пожар на транспорте «Казахстан» силами личного состава, таскавшего из-за борта касками воду, был потушен, и он своим ходом пришел в Кронштадт.
Несмотря на то, что в распоряжении командования тыла КБФ имелось два дня для подготовки эвакуации из г. Таллина, последнее не подготовило всех имеющихся средств и не организовало быструю выгрузку на транспорты как личного состава, так и оружия. На пристань все части прибывали без всякого командования и направлялись на транспорты без всякого учета. Поэтому сейчас никто не знает, на каких транспортах шли те или иные части и сколько было там личного состава.
Отдельные части не знали, где происходит погрузка личного состава, а поэтому бежали на пристани, куда попало. Получены данные о том, что в Беккеровской гавани осталась группа бойцов и командиров около 800–1000 чел., не погрузившихся на корабли. Эти данные перепроверяем.
В результате нераспорядительности командования тыла на Минной и Беккеровской пристанях осталась значительная часть оружия и имущества, не погруженного на транспорты, в том числе несколько пулеметов. Минная гавань при отходе осталась неповрежденной и незаминированной. <…>
По данным материалам информируется Военный Совет КБФ и командование Ленинградского фронта.
Возбуждено ходатайство о санкции на производство следствия в отношении организации перехода.
Начальник 3 отдела КБФ
дивизионный комиссар (подпись)
Лебедев
ЦА ФСБ РФ. Ф.14. Оп.4Д.513. Л. 193-201. Подлинник. Машинопись
 

Высказывания некоторых участников перехода

«Это преступление – посылать такой караван кораблей без охраны с воздуха. Если нами командование флота не дорожит, то тогда на кой черт нужно спасать военные корабли – на них некому будет воевать».
Командир э/м «Гордый» капитан-лейтенант Эфет
«Гибель транспортов и большого количества людей – результат неорганизованности, результат бегства, т.к. вооруженные корабли ушли вперед, оставив транспорты на произвол. Имелась возможность послать хотя бы три истребителя, которые не дали бы бомбардировать транспорты, но этого сделано не было, и авиация противника безнаказанно транспорты разбомбила, где погибли тысячи людей».
Командир дивизиона ОВРа ГБ КБФ капитан-лейтенант Капралов
«Вся вина в высшем командовании. В мирную обстановку они получали большие деньги, а в нужный момент не захотели мозгами пошевельнуть, как это лучше сделать. Если не могли сами сделать, спросили бы нас, мы бы это обеспечили и довели караван без потерь».
Комиссар 1 ДБТЩ политрук Сергеев
«Кто составлял этот караван, того сейчас же надо поставить к стенке».
Флаг-минер отряда минной обороны Гончаренко
«Такой ужасной и позорной катастрофы русский флот не знал за всю свою историю. Такой кошмар можно пережить только раз в жизни. Как кончится война, если выживу, сразу демобилизуюсь. Не могу больше выносить и переживать то, что творилось и творится на флоте».
Работник штаба КБФ капитан-лейтенант Чверткин

 

       Каковы же основные итоги и уроки Таллиннского прорыва?

Решение на эвакуацию сил и средств флота запоздало, по крайней мере, на неделю.
Такая нерешительность в принятии решений обусловлена некомпетентностью главнокомандующего Северо-западным фронтом К.Е.Ворошилова и А.А.Жданова, которые обеспечивали оборону Ленинграда в 1941 году.

Специалисты Главного штаба ВМФ много раз на страницах военной печати обсуждали маршрут перехода. В своих мемуарах адмирал Трибуц пытается убедить, что в то время было принято единственно правильное решение. Но, как известно, есть и другие мнения. Не стоит гадать, что было бы, если бы флот пошел не центральным, а южным или северным маршрутами. Об этом много было сказано. Ясно одно, что, выбрав центральный маршрут, командование флота не все сделало, чтобы уменьшить потери. Не продумано и неграмотно была организована оборона конвоев на переходе морем. Авиация флота на первом этапе перехода, самом опасном, практически своей задачи не выполнила и лишь на отрезке перехода от острова Гогланд до Кронштадта пыталась малыми силами осуществлять воздушное прикрытие уцелевших кораблей и судов.

Противнику удалось в условиях превосходства в силах и средствах КБФ, притом в белые ночи, в зоне действия нашего флота выставить более трех тысяч мин и минных защитников. А ведь известно, что в мае 1941 года в Финском заливе были выставлены корабельные дозоры, а самолеты МБР-2 по несколько раз в сутки вылетали на разведку. Как оказалось, пользы от дозорной службы и разведывательных полетов было мало. Германское командование для постановки мин в Финском заливе сформировало три минно-заградительные группы, придав им две флотилии торпедных катеров и две флотилии тральщиков. За три дня до начала войны эти группы начали минировать воды Финского залива. Но ни разу не были обнаружены разведкой флота.

В угрожаемый период и даже с началом войны не было организовано разведывательное траление мин. Даже когда 23 июня подорвались на минах крейсер «Максим Горький» и эсминец «Гневный», специалисты штаба флота не определили границ минных заграждений. Имевшиеся тральщики решали несвойственные для них задачи, а именно: несли дозорную службу, перевозили бомбы и авиационное топливо и часто при этом гибли. В результате к началу перехода флотом уже было потеряно треть всех тральщиков. Приказ командующего флотом от 10 августа является не только ошибочным, но и преступным, ибо выполнение его повлекло за собой десятки тысяч погибших.

5. Вызывает огромное удивление действия начальника штаба флота, а значит и командующего флотом по управлению силами флота при этом переходе. В истории проводки таких крупных конвоев, именно крупных, не встречались случаи, когда корабли охранения бросали транспорты сопровождения, оставляя их растерзание противника. Такие действия командования показывают их бездарность и трусливость. Все это скрывалось различными способами, преподносилось как необходимая мера, якобы для спасения Балтийского флота. Вообще первые сведения о том, что в Таллиннском переходе боевые корабли бросили четыре конвоя транспортов на растерзание фашистским самолетам, появились в нашей исторической литературе лишь в 1973 году в сборнике под редакцией адмирала Ачкасова В.И.

Логично поставить вопрос, а был ли готов флот к проведению такой масштабной операции, ответ может быть один - НЕ ГОТОВ. Потери Балтийского флота в этом переходе более чем серьезные. Было потеряно более 100 кораблей и судов (с учетом затопленных и погибших в самом Таллинне) и погибло более 18000 человек. Правда, как мы теперь знаем, в первые месяцы войны и на сухопутных фронтах армия потеряла сотни тысяч и даже миллионы человек. Только видимо это и спасло командование флота от суровой сталинской кары.


Санкт-Петербург, Июль 2004 года

Полковник Струков Игорь Иванович,
Капитан 1 ранга Струков Виктор Иванович
Капитан 1 ранга Мигачев Владимир Васильевич