Трагедия Балтийского флота

14. Сууркюлан-Лахти

       Иван Григорьевич Святов не был удачливым офицером. Несмотря на солидный возраст, он засиделся в капитанах 2 ранга. Мешала прямота характера и нетерпимость к бездействию. Однокашник Трибуца по училищу не попал в Испанию как Валентин Петрович Дрозд. Его ценили за смелость, находчивость, но не за самостоятельность. А он и не хотел никому подражать. Ему, как опытному моряку, было понятно, что основные силы флота прорвались в Ленинград. Его бесило радиомолчание. Радиограмму с острова Вайндло приняли 31 августа и даже расшифровали, хотя она была адресована командующему флотом.
Перегруженные людьми морские охотники и тральщики прибывали в бухту, выгружали спасенных, и после заправки топливом уходили на запад, чтобы оказать помощь тем, кто еще был жив и плавал на воде. Ждать распоряжений флагмана Святов не стал. Запросив Лавенсари, он приказал направить к Вайндло тральщики и морские охотники. Одновременно связались и штабом авиации с просьбой оказать помощь одеждой и медикаментами. Поэтому и появились над Вайндло краснозвездные «ишачки».
       Бухта была заполнена до отказа людьми и судами. Отдельная команда долбала гранит. Мертвых снимали с малых кораблей и складывали штабелями. Вековой камень не поддавался шанцевому инструменту, и тогда решили его взрывать. Сержант-минер принес толовые шашки и приказал бурить отверстия в скальной породе. Взрывом разметало гранит и трупы. Похоронной команде пришлось все начинать заново. Многих бойцов тошнило.
 

       Штаб отряда прикрытия располагался в каменно-деревянном здании финской постройки на берегу бухты. Из его окон было прекрасно видно все, что делается в округе. Вход в бухту был ограничен ввиду подводной опасности слева у самого мола. Створные знаки стояли на месте. По ним и ориентировались командиры катеров и тральщиков. Наблюдательных пунктов была два: южный и северный. Доклады поступали постоянно. Святов нервно ходил из угла в угол просторного кабинета. Его беспокоил старенький лесовоз «Казахстан», который он неоднократно встречал в море. Сейчас транспорт был в опасной зоне. В дверь влетел матрос и доложил:
- К вам генерал и полковник, товарищ капитан 2 ранга.
- Проси! – коротко ответил Святов.
Генерал Зашихин и полковник Поздняков поздоровались и подошли к столу.
- Привет, Ваня!
- Здравствуй, Григорий! Вы откуда?
- Считай, что с того света. Мы с «Казахстана».
- Не может быть! Транспорт стоит у Вайндло, а вы здесь!
- Нас выбросило из рубки. Хорошо, что Калитаев посоветовал нам надеть спасательные пояса. А так все, хана! Потом нас подобрал охотник. Вот теперь мы здесь. Что нового?
- Флот прошел мимо. Думаю, что командующий в Кронштадте.
- Сообщи ему, что мы здесь. Что у тебя есть до Кронштадта?
- Пока ничего. Скоро пойдет охотник МО-202. Могу посадить.
- Сделай одолжение, пока мы живы.
- Ладно, сочтемся, – ответил Святов. – Я дам команду, чтобы вас приодели. Негоже генералу ходить бог знает в чем.
- Да, будешь на связи с «Казахстаном», спроси о Струкове, мы его потеряли.
Святов рассмеялся. – Помню Ваню, помню. Хороший мужик.

       1 сентября тральщики подходили к острову. Чуть позади, шли морские охотники отряда прикрытия. Впереди виднелся маяк Вайндло. Впередсмотрящие докладывали о плавающих предметах. Подобрали двоих в бессознательном состоянии. Море было выстлано трупами. На него не хотелось смотреть. В лучах уже осеннего заходящего солнца гребни волн серебрились. Казалось, что не было войны и покойников. Успокаивали блестки воды. Старший лейтенант бросил взгляд на часы. Они показывали 19.30. Он тронул рукой сигнальщика и сказал: «Передай радисту, что скоро связь с КП».
Четкой задачи тральщикам никто не поставил. Святов приказал стащить транспорт с камней и снять людей с острова. Старший лейтенант знал, что к Вайндло подходить рискованно. Он вызвал штурмана и приказал продумать варианты подхода. В лучшем случае можно было встать на якорь на пятиметровой изобате. Задерживаться не хотелось. Идти ночью обратно опасно. Не было огней и знаков. Можно нарваться на плавающую мину. Лучше было бы закончить операцию днем. Все зависело от обстановки на острове.
- Вижу у острова пароход, - доложил сигнальщик.
- Ты за воздухом лучше смотри! – ответил офицер. – Не дай бог прилетят супостаты, и тогда всем хана. Радиста на мостик!
- Передай на Гогланд! Мы на подходе к Вайндло. Видим транспорт, - приказал командир.

       Слово военврачу 2 ранга Лебедько Г.И.: «… В первую очередь на корабли доставили раненых и женщин. … Катера перебросили на транспорт хлеб. С наступлением темноты «Казахстан» сняли с мели буксиром и судно пошло к Гогланду. Ночью пошел дождь, было холодно. Около четырех утра 2-го сентября вахтенный объявил тревогу из-за появления подводных лодок. Буксир отцепился и ушел. Прошло два часа, пока не растаяла тьма. Лодки оказались своими. Снова подошли два катера и буксир. Было передано, чтобы транспорт следовал мимо Гогланда прямо в Кронштадт.
       После Гогланда транспорт вновь подвергся атаке самолетов. Бомбы упали в море. Люди требовали вернуться к острову (Гогланду), однако командиры приняли решение следовать дальше. Чтобы пассажиры не скучали, организовали работы по очистке судна.
       Весь день 3 сентября транспорт шел часто останавливаясь. Впереди были тральщик, буксир и два катера. Сигнальщики обнаружили торпедные катера, идущие на транспорт. На корабле вновь началась паника, но сигнальщики с кораблей сообщили, что это катера наши. Ночью наблюдали с правого борта огромные пожары. Утром 4-го сентября люди увидели берег крепости Кронштадт. Никто не ждал «Казахстан» в Кронштадте. Его считали погибшим».

       Так закончился это беспримерный переход из Таллинна в Кронштадт парохода «Казахстан». Вскоре судно перевели на Канонерский завод, где его и разгрузили. Зенитные орудия пригодились в героической обороне Ленинграда. В 1943 году транспорт отремонтировали, а 1944-м он принимал участие в перевозке военных грузов. В одном из рейсов «Казахстан» подорвался на мине, но не затонул.

       Суровый остров Гогланд и его уютная бухта Сууркюлан-Лахти всегда привлекала яхтсменов и пограничников. Два маяка Южный и Северный всегда указывали верное направление, а бухта укрывала от непогоды. После войны на острове размещался ракетно-зенитный полк и пограничный отряд. Службу несли и островитяне, которые обслуживали маяки. За островом начинались нейтральные воды, и заканчивалась водная граница Российской Федерации. Яхтсменам были рады местные жители и пограничники, оказавшиеся после «перестройки» в полной изоляции. Молоко меняли на сигареты, разговаривали. Ходили на экскурсию к вышке А.С.Попова, где стояла первая в мире радиостанция, осуществляющая связь острова с финским городком Котка ради спасения русского броненосца. На берегу бухты возвышалась бетонная стела в память о тех, кто нашел свой покой на этой скалистой земле. За оградой в виде якорной цепи лежала гранитная плита с надписью: « контр-адмирал И.Г.Святов».

- Кто он? - спрашивали яхтсмены нового поколения.
- Командир отряда прикрытия во время Таллиннского перехода. Почему он здесь похоронен?
- Видимо, так пожелал.
       Нарвали букет ромашек с колокольчиками и положили на гранитную плиту. Сфотографировались на память о Гогланде. О гранитные скалы за волноломом плескались воды Балтийского моря как и в том далеком 1941 году.